Любил Ник это дело, в смысле, прыжки с парашютом. Бездонное голубое небо над головой, домики крошечные проплывают внизу, свежий ветерок ласкает лицо, воздух – как после июльского дождя в дальней деревне: пахнет чем-то чистым и влажным, совсем чуть-чуть угадывается аромат полевого летнего разнотравья…

– Всем приготовиться! – строго велел Петрович. – Начинаю обратный отсчёт. Тридцать, двадцать девять, двадцать восемь…, два, один, ноль! Первый – пошёл!

Голубой купол неба, восхитительное чувство свободного падения…

Тут – в считанные секунды – Ник и понял, что надо делать. Года полтора назад, когда денег было навалом, он застраховал свою жизнь в солидной зарубежной компании, причём, со страховой премией родственникам – в случае чего – более чем солидной…. Хватит, чтобы полностью рассчитаться с Зауром, и Машеньке ещё останется на безбедную и сытую жизнь. Нормально всё должно сойти. Какое такое самоубийство? Обычный и банальный несчастный случай – просто парашют не раскрылся. Дело насквозь житейское.

Ладонь медленно разжалась, отпуская заветное кольцо…

– Вот, и всё, – промолвил Ник. – Кольцо отпустил и – такое впечатление, что сразу же – оказался на этой крыше.

– На Крышах, – педантично поправил Кот. – И, пожалуйста, с большой буквы…. А история ваша совершенно обычна для наших мест – банальное самоубийство, но преследующее цели, безусловно, благородные. Знакомое, в общем-то, дело. Да, уж! – Кот замолчал, словно бы вспоминая что-то по-настоящему важное.

Подождав секунд тридцать-сорок, Ник громко покашлял, привлекая к себе внимание:

– Кхы-кхы! Извините, любезный Кот, но, всё же, объясните более внятно. Если вас, конечно, не затруднит…

– Всё дело в том, что кто-то из Главных Верхних, причём, совершенно не обязательно, что и Сам, а просто кто-то из Них, засомневался в правильности вашего благородного поступка. Почему, спрашиваете, засомневался? Да, кто же их, Умников, разберёт? Наверно, на то были важные и весьма значимые причины. Вот, Они и решили сделать некую паузу – в вашей Судьбе. Заморозили ситуацию, так сказать…

– Но, для чего заморозили? Зачем?

– Бог его знает, – подчёркнуто лениво зевнул Кот. – Они же считают себя добрыми, могучими, справедливыми, ну, и так далее, по списку.…От этого, видимо, постоянно и сомневаются, мол: – «Так ли всё происходит в нашем многогрешном Мире? Не надо ли, случаем, переделать чего?»…. Может, мудрёный фортель с нераскрывшимся парашютом был насквозь глупым и напрасным? Вы, Николай, железобетонно уверены, что ваша драгоценная супруга, действительно, является несчастной пленницей? Может, она – на самом деле – сообщница коварного и подлого Заура? Только не надо, ради Бога, смотреть так гневно и рассержено! Если я ляпнул глупость, то извините покорно. Котам, ведь, простительно.…Скажу вам, шевалье, по большому секрету: очень часто жертвы, рождённые избыточным благородством, оказываются – в конечном итоге – неоправданными и бесполезными. И примеров тому – не счесть. Обмануть честного человека – легче лёгкого…. Безоглядное благородство, как говаривал один мой знакомый колумбийский философ, есть верх глупости человеческой. По крайней мере, так частенько бывает на практике…. Итак, теперь Они думать будут, а вы, мон шер, парьтесь на Заброшенных Крышах – хоть до заговенья морковкиного. Я, вот, к примеру, уже лет триста пятьдесят (а то и все четыреста), здесь – с одним единственным перерывом – прохлаждаюсь, а Умники всё думают, всё обсуждают, мол: – «Что делать с этим наглым животным?». А, может, и забыли совсем про меня? Правильно, я же просто – кот, а тут и всяких разных хватает, заслуженных и важных до хронической тошноты. Наполеоны в ассортименте, Байроны, Есенины, блин! – Кот разошёлся уже не на шутку.

Помолчали.

Ник задумчиво и рассеянно чесал в затылке, пытаясь – хоть как-то – переварить полученную информацию. Кот же рассержено и презрительно фыркал, разбрасывая вокруг себя яркие изумрудно-зелёные искры, злясь на неких Всесильных, ленивых и забывчивых – по его частному мнению…

– Может, и свою историю расскажете? – вежливо попросил Ник. – Ну, если это удобно, конечно.

Кот легкомысленно передёрнул «плечами»:

– Да, полноте! Какие ещё сантименты между товарищами по каторге? Здесь, если честно, больше и заняться-то толком нечем. Слоняешься, слушаешь, в свою очередь рассказываешь всякое, делишься впечатлениями, даёшь советы, утешаешь, сплетничаешь. Библиотеку, правда, лет так сто двадцать назад удалось «пробить» на заброшенном чердаке. Полезное дело, не даёт заскучать окончательно. Сходим как-нибудь, обязательно. А история моя проста и незамысловата…

Много лет тому назад (вы, люди, это Время называете Средними Веками), проживал я в одном симпатичном замке. В качестве любимого котёнка графской дочери, понятное дело. Её звали – Мари. Славная такая девчушка: добрая, ласковая, улыбчивая, кудряшки светлые. Она меня любила, ну, и я, соответственно, души в ней не чаял. Хорошо жили, беззаботно так, радостно…

Потом началась жестокая война, враги окружили графский замок, образовалась полная блокада, наступил голод. Нам-то, котам, много ли надо? Тут жирную мышку поймал, там, извините за неаппетитные подробности, десяток-другой мух слопал. А людям приходилось совсем плохо, умирали они – один за другим – десятками, сотнями. Тогда-то мне и пришлось спрятаться в глубоком подвале замка – от греха подальше, чтобы не съели в запарке…

Сижу это я у себя тихонечко, никого не трогаю, умываюсь. Тут графская жена, шатаясь от слабости, спускается по ступеням каменной лестницы. Матушка моей Мари, то есть.

– Маркиз! Маркиз! (это моё тогдашнее имя), – зовёт ласково.

А в ладони правой руки, заведённой за спину, сжимает рукоятку острого стилета.

«Вот, оно даже как», – думаю, продолжая умываться. – «Нашли дурака. Как же, выйду…. Фигу с конопляным маслом вам всем. Неблагодарные и двуличные твари…».

Заплакала тогда графиня.

– Что же делать? – жалобно так причитает. – Умрёт теперь доченька моя от голода. Совсем плоха стала, слабенькая, шатается на ветру. Только одна надежда и оставалась – котёнка отыскать…. Маркиз, Маркиз! Иди ко мне! Ради любви к нашей Мари! Маркиз!

Кот, смахнув лапой с морды нежданную крохотную слезинку, печально замолчал.

– Ну, а дальше? – заинтересованно спросил Ник.

– Что – «ну»? – неожиданно обиделся Кот. – Баранки ярмарочные усердно гну! Вышел, конечно же, пень ясный…

– Стало быть, – предположил Ник, – вас сожрать изволили?

Кот неопределённо пошевелил усами:

– А, вот, это – спорный вопрос…. Весьма и весьма спорный! Я, ведь, сразу на эти Крыши долбанные и вышел. Как бы так оно получилось…

– Чего-то я не понимаю совсем. Но самоубийства, по сути, не было. За что же вас тогда поместили сюда?

– Причём здесь – самоубийство? – Кот опять пожал «плечами», на сей раз недоумённо. – На Крыши попадают те…э-э-э, личности и индивидуумы, с которыми непонятно, что делать дальше. В смысле, куда этих индивидуумов и личностей отправлять – в Ад или в Рай? Усекаете? Вот, я, к примеру, с одной стороны, обыкновенный кот. Следовательно, вовсе ничего не достоин. Ну, совершенно ничего и даже чуть меньше…. А, с другой стороны, благородство проявил. Следовательно, и Душа – какая-никакая – но имеется у меня. Что теперь делать с этой бессмертной Душой, объявившейся внезапно? А? Не подскажете часом? Вот, и гадают местные Умники неустанно, спорят до хрипоты…