огонь — это плен объятий смерти?

Ее пути во мраке скрыты, не известны.

Обреченной выглядит иссохшая любовь.

По океанов дну тонкой струйкой течет кровь.

Силуэт моего тела трепещет во тьме.

Хрупкая моя душа расстреляна извне.

Казалось бы, просто идти вперед неспеша.

Это все еще мое тело, моя душа?..

Я опустошен. Чем иным наполнить сосуд?

Пока тени молчаливой Гекаты ползут.

Смута накрывает меня, она уже друг.

Стараюсь со светом их примирить. Ну а вдруг…

****

Он смотрит, как мы бетонные соты заполняем

Кто чем: медом, грязью. Надеждой стены укрепляем.

Летим к горизонту событий — к тонкой линии.

Смешно? Не вечно? Узнав, не впади в уныние.

Бывает, улья забываем, отправляясь в полет.

Вроде кто куда, но все ж толпа. А дело-то попрет?

И движемся в инерции как будто сообща.

Но планы, мысли, сразу видно, что по швам трещат.

Все-таки взлет. Стагнация не для нас, мы несемся.

Петля за бочкой, и в пике. На пике мы взовьемся.

Уже без крыльев самолет. Шасси потеряны.

Но в стремлении парить еще не усмирены.

Летать достойны — он ошибался насчет наших грез.

Теперь придется воспринимать эти тайны всерьез.

Они мутировали, всему вопреки живут.

В тех ночах слепые страхи и улыбки цветут.

На этом держится аэроплан. Правда классный план?

Летим неведомо куда. Впереди только туман.

Низко над землей. Мечты отводят скалы, грозы.

Через смех и слезы смотрим на твои угрозы.

Свет бросает тени, они в ответ ему скалятся.

Они ведь так привыкли. Обоим это нравится.

Мы коснемся небес и земли одновременно

И только тогда поймем, что все было временно.

Ты что еще наблюдаешь? Нам теперь не до тебя.

Кнопка самоуничтоженья готова загодя.

Бородино?.. Но…

Скажи-ка, дядя, ты за даром

Решил спалить весь мир пожаром?

Беда твоя видна.

Но вы же были молодые,

Да, говорят, еще какие!

Куда же делась ясность мысли?

В крови утоплена.

Все думы ветру мы отдали

Надеялись, молчали, ждали.

А в голове стихи:

«А точно были здесь кумиры?

Как смеют эти командиры

Все наши изорвать мундиры

О братские штыки?!»

Да, много боли причинили,

Немало бед вы учинили.

Пора и нам сказать:

«Все ваши дети еще живы?

Ведь наши пали. А мотивы?

Пустые лишь императивы».

Так хочется кричать!

И тот юродивый на плахе,

Все что-то шепчущий о крахе

Теперь казался прав.

Мы подошли к нему, спросили:

«Вы были там? Вас не убили»

«Да, нас же братья пощадили».

Сказал, к земле припав.

И одурманенный угаром

Дыхнул проклятым перегаром.

Он громко крикнул нам:

«Вели нас, будто конвоиры,

Для них все жизни сувениры!

Быстро сменят ориентиры

На мерзких девять грамм».

«А враг-то был?», «Свои же били!»

Тела терзали, души вскрыли.

Огонь внутри погас.

«Враги» врагами не казались,

Мы с ними пили и братались.

С ножом на друга не кидались,

И уважали нас.

И стал на шаг я ближе к бездне.

Взглянув в нее, как в старой песне,

Переступил черту.

Вспомнил, отринув все болезни,

Как нахожусь я в этой бездне,

Где страха нет, границы тесны,

Не падаю, лечу.

Жуткий сюрреализм марева,

Утро зловещего зарева.

Здесь, в сумерках мира

Бездомная смерть шатается.

Куда ей идти? Хватается

За воздух. В ней ночь рождается,

Затухает заря.

Вот этим хвалитесь? Убийством?

Цинизмом, смертью, деспотизмом?

Упрощены — не мы.

Чистка мозгов истощается,

И власть народа стращается,

В единство он превращается.

Вы все укрощены.

И вот под рокот непогоды

Предстали пред нами господы.

Люди взяли бразды.

Устали зависеть, быть взаймы.

А на пире во время чумы

Кто ответит на вопросы? Вы!

Не уйдете от мзды.

Для чего здесь Конституция?

Вписать бы в ней: «Революция».

В мыслях, словах, шагах.

Чтобы не идти больше вперед

Под осуждение. Только взлет,

Свободный выверенный полет.

Уверенность в делах.

Призвать бы к действию! А вот нет!

Каждый сам внутри ищет ответ.

Я лишь шепчу себе:

«Жить, как можешь это только ты.

Любить, ведь не сожжены мосты.

Кричать от счастья, не от вины».

Больше не быть беде.

Изведал враг в тот день немало,

Люд кричал, довольный финалом:

«Так ему и «Ннада»!

Нет больше жаркой кары с небес,

Огненный ливень иссяк, исчез

Пороков хаос. И злобный бес

Скулит во тьме Ада.

Да, было страшно в наше время,

Тащили, как могли, мы бремя.

А справились? Увы…

Но будут новые свершенья,

Пройдут века и поколенья,

И вырастет лихое племя.

А может, это вы?..

****

Почаще доверяй своим инстинктам.

Может действовать пора? Дать по газам.

Зуд в затылке? Глянь — не дрожат ли руки.

Интуиция и совесть — такие разные подруги.

Страсть зовет вперед, стенает,

Остальные грешки ей в этом потакают.

Будто зверь внутри клетки золотой.

Море клокочет — за прибоем прибой.

****

Где сон, где явь не ведомо сейчас,

И путь сокрыт от глаз подчас.

Что движет человеком,

Смерть обмануть готовым?

Я знаю только то, что мнится,

Грезится.

Чтоб в нужный миг сорваться,

Взвиться.

Во мраке чудным образом паря,

Рождение мысли предвосхитя.

Рождение мысли способно будто бы

Смерть обмануть.

Перешагнуть

Границы. Явью стать.

Кричать. Казалось бы,

Туманной нитью шить

Пространство. И затем

Яснее быть. Все