наставником Фридриха II, прожил в Сан-Суси целых три года, в значительной степени определив ход прусской философской мысли. Многие монархи и представители аристократии из числа прогрессивно мыслящих для того времени называли именно Фридриха Великого самым просвещенным правителем Европы. В годы его почти полувекового правления Пруссия действительно стала одним из сильнейших государств на континенте. Произошло это, правда, во многом благодаря военным завоеваниям Фридриха Великого, а не в силу его передовых взглядов. Однако Пруссия того времени воевала не больше, чем ее соседи, просто ей это лучше удавалось. Главная в том заслуга принадлежит, кстати, не Фридриху Великому, а прусской армии, которую создал его отец. На то время она оказалась лучшей в Европе.

В самом начале своего правления Фридрих Великий успешно напал на Австрию, отобрав у нее Силезию, которая считалась житницей Центральной Европы. У самой Пруссии как с сельскохозяйственными землями, так и с природными ископаемыми дела обстояли крайне плохо, а потому захват Силезии имел большое экономическое значение для бедного королевства. На момент, когда Фридрих Великий взошел на престол в 1740 году, Пруссия все еще считалась германским захолустьем, у которого ничего, кроме армии, за душой не имелось. Вот этот единственный прусский актив – армию – молодой монарх незамедлительно и задействовал, отняв у богатой Австрии столь нужную своей стране Силезию. Надо отметить, что большинство войн Пруссия вела с братскими германскими государствами, крупными и мелкими. Австрии досталось печальное первенство стать главным противником Пруссии на поле брани, пока последняя не успокоилась, образовав Второй рейх. Лишь после его создания Германская и Австро-Венгерская империи стали братскими и союзными немецкими государствами. До этого, на протяжении второй половины XVIII и первой половины XIX веков, Гогенцоллерны и Габсбурги ожесточенно соперничали за первенство в немецком мире.

Стремительно завоевав Силезию, Фридрих Великий много лет не воевал, занимаясь исключительно созидательным и творческим трудом. Лишь в 1756 году, совершив досадный политический просчет, он втянулся в долгую Семилетнюю войну. Это было противостояние Пруссии и Англии против Австрии, Франции и России. Когда нацистская пропаганда через двести лет будет рисовать образ Фридриха Великого как великого полководца, приводя примеры его таланта на поле боя во время Семилетней войны, они ничего не скажут о том, что войну эту Пруссия в действительности проиграла. Спасла страну от катастрофического поражения лишь репутация Фридриха Великого. В России умерла императрица Елизавета. Взошедший на российский престол Петр III был пылким почитателем прусского короля, а потому он предпринял все меры, чтобы остановить войну. Екатерина Великая, через недолгое время сменившая Петра III, оказалась еще большей поклонницей Фридриха Великого, а также сторонницей просвещенного абсолютизма, символом которого в Европе являлся прусский король.

Таким образом, куда большую службу Пруссии, а следовательно и всей Германии, сослужили передовые взгляды, а не полководческие способности Фридриха II. Не будь он настолько прогрессивным монархом, что его примеру хотела следовать императрица России, Пруссию по результатам Семилетней войны вернули бы в ее печальное изначальное состояние – в качестве восточногерманского захолустья на восточном отшибе Европы. Во всяком случае именно этого тогда жаждали Австрия и Франция, которых остановила Екатерина Великая. После столь неудачной войны, лишь чудом закончившейся без катастрофических для Пруссии последствий, Фридрих Великий до конца жизни больше ни с кем серьезно не воевал. Двадцать три года последовавшего мирного существования и самого прогрессивного в Европе правления дали куда большие для Пруссии результаты, нежели все предыдущие военные кампании вместе взятые. Фридрих Великий стал в эти послевоенные годы не только символом просвещенного абсолютизма в Европе, но и воплощением политического реализма. Прусского короля, без всяких сомнений, можно считать отцом германской «реальной политики», поскольку его внешнеполитическим заветам тщательно следовали Отто фон Бисмарк и, в определенном смысле, Адольф Гитлер. Именно эта проходящая через века политическая связь между тремя деятелями германской истории, которую так искусно подчеркнул в свое время Йозеф Геббельс, сыграла в исторической судьбе как Фридриха Великого, так и Отто фон Бисмарка очень печальную роль. Оба они оказались до крайности «измазаны» гитлеровской любовью. Сегодня при упоминании имени Фридриха Великого на ум приходит Гитлер, но не Вольтер.

К началу Венского конгресса в 1814 году отношения между двумя главными в Европе германскими государствами – Австрией и Пруссией – были соперническими. После разгрома наполеоновской Франции, когда внешняя – французская – угроза Германскому миру исчезла, между Гогенцоллернами и Габсбургами тотчас развернулась борьба за главенство. Здесь действительно было трудно поделить сферы влияния, настолько сложным оказалось их положение после того, как Франция сошла с европейской политической арены. Германский мир в Европе простирался от французской до российской границы и даже заходил на приграничные территории. Во Франции это были Эльзас и Лотарингия с немецким большинством населения – будущее зловещее яблоко раздора между двумя странами. В России спорной территорией стало побережье Прибалтики с его остзейскими немцами. Можно смело утверждать, что в Европе на немецком языке в то время говорили больше всего. Французский оставался языком европейской аристократии, использовавшей его для общения, чтобы отличаться от черни, которой было не положено понимать речь избранных. Но вот lingua franca для всех остальных жителей Европы от Страсбурга до Риги был немецкий.

Прусские гренадеры были на то время в Европе лучшими, что, однако, не могло спасти Пруссию от неминуемого поражения в Семилетней войне, избежать которого ей удалось лишь при помощи Екатерины Великой

Возглавить столь большой, сложный, раздробленный и разноликий Германский мир представлялось крайне сложным политическим делом. По состоянию на 1814 год ни Австрии, ни Пруссии такое было не под силу. Однако это не удержало их от того, чтобы незамедлительно схлестнуться за германское главенство. В начале этого эпического противостояния Австрия, несомненно, выглядела сильнее. Она просто была больше, а Габсбурги являлись одной из старейших монархических династий Европы, что было важно в такое монархическое время, как начало XIX века. Само место проведения Венского конгресса – в столице Австрии – подчеркивало то большое уважение, с каким к Габсбургам относились крупнейшие державы Европы, одолевшие наполеоновскую Францию. Правда, выбор Вены для организации столь важной конференции не обошелся без пресловутой роли личности в истории. Такой личностью оказался министр иностранных дел, впоследствии канцлер Австрии, Клеменс фон Меттерних. Этот человек сыграл на европейской политической сцене первой половины XIX века огромную, но консервативную роль. Идея созыва конференции принадлежала ему, и он принял в ней самое активное участие.

Во время работы Конгресса столица Австрии представляла собой абсолютно фантастическое зрелище. Население города составляло 200 тысяч человек, но