– Как всегда. – Хоровитц высыпал оставшиеся в бумажном пакете крошки из окна. Один любопытный голубь даже запрыгнул на его карниз. Хоровитц прогнал птицу. «Внизу хоть все засри. Но не здесь.

– Можешь подойти к мосту у нижних ворот? – спросил Бергер.

– Я больше не на службе.

– Знаю, но… ты нам нужен.

– Мне потребуется довольно много времени, чтобы туда добраться.

– Машина уже на пути к тебе. Большой удобный вэн. Твои бывшие коллеги тебя заберут.

– Похоже, вам сильно приспичило.

– Когда увидишь, поймешь почему. До скорого.

Хоровитц закрыл окно, затем поехал на своем инвалидном кресле в гостиную и достал из старого пыльного чемодана камеру и диктофон.

Мост у нижних ворот, самый старый каменный мост в Берне, был построен в пятнадцатом веке. Он состоял из трех массивных арок, которые тянулись над рекой Аре и связывали центр города, расположенный на узком длинном полуострове, с другим берегом.

Пожарная служба соорудила рядом с мостом металлическую платформу на опорах, стоящих в реке. Движение по мосту было закрыто, и транспорт направляли в объезд. Территория вдоль берега тоже была перекрыта, чтобы зеваки и любопытствующие не мешали работе уголовной полиции. Но нельзя было запретить людям пялиться из окон или стоять на своих террасах и рассматривать в бинокль мост и возведенную рядом конструкцию. В Интернете наверняка уже появились первые видео.

Хоровитц проехал в инвалидном кресле через открытую сдвижную дверь полицейского минивэна, спустился по рампе и был тут же встречен Бергером. На том был костюм, галстук, черное стеганое пальто, а на висках – с тех пор как Хоровитц видел его пять лет назад – появилась седина.

– По какому поводу такой нарядный? – спросил Хоровитц, который не успел переодеться и так и остался в вязаном свитере и коричневых фланелевых штанах.

Бергер проигнорировал комментарий.

– Доброе утро, Рудольф, – лишь сказал он.

– Боже мой, как ты постарел, – пробормотал Хоровитц. Бергер держал себя в руках.

– Да, я тоже рад тебя видеть. – Вообще-то он мог сказать что угодно, потому что, будучи прокурором кантона Берн, не был обязан ни перед кем отчитываться. Но похоже, с годами он стал спокойнее.

Вместо того чтобы ввязаться в словесную перепалку с Хоровитцем, Бергер указал на молодого, лет тридцати, полицейского, который стоял рядом с ним и, очевидно, руководил следствием.

– Это начальник комиссариата Рюти из федпола.

Хоровитц прищурился. Федеральная полиция?

– А что с экспертно-криминалистическим отделом кантона Берн?

Бергер помотал головой.

– Не в его компетенции. Я сразу поручил расследование федполу.

Хоровитц кивнул. Уголовное управление федпола расследовало напрямую лишь в тех случаях, когда дела обстояли совсем плохо или когда времени в обрез и прокуратуре необходимо было избежать бюрократических формальностей.

Молодой мужчина с рыжими волосами, веснушками и торчащими ушами был одет в удобные джинсы и ветровку. Он протянул Хоровитцу руку, которую тот, однако, не пожал.

– Приятно с вами познакомиться, рад, что вы нашли время…

– Скажи парню, чтобы перестал лизать мне задницу. Бергер посмотрел на своего молодого коллегу и едва заметно покачал головой.

– Он не любит здороваться за руку.

– Понимаю. – Рюти отвел руку.

Бергер снова обратился к Хоровитцу:

– Даже на пенсии ты остаешься лучшим профайлером и знаешь психологию всех серийных убийц. Поэтому я хотел попросить тебя немного…

– Вы считаете, что действовал серийный убийца?

Бергер взглянул в сторону моста.

– Очень похоже на то. Я много чего повидал, но такого никогда. Пока устанавливали платформу, мы с людьми из федпола обсуждали место преступления и на лодке обследовали каждый уголок. Но так и не поняли.

Хоровитц вопросительно взглянул на него.

– Чего не поняли?

– Чего добивается убийца? Почему здесь? Почему так? Почему сегодня? И почему именно эта жертва?

– Давайте посмотрим, – предложил Хоровитц. Бергер сунул руки в карманы пальто и посмотрел в сторону своего автомобиля на другой стороне дороги.

– Криминалисты как раз начали работать, – объяснил он. – Я бы с удовольствием сопроводил тебя к месту преступления, но мне нужно на пресс-конференцию.

– По этому поводу?

– Да, по этому. Рюти тебе все покажет. Вы наверняка найдете общий язык.

– Обязательно, – проворчал Хоровитц. – У меня полная свобода действий?

– Да. Я должен идти. – Бергер коротко сжал Хоровитцу плечо. – Спасибо. – Затем бросил Рюти успокаивающий взгляд и поспешил прочь.

Хоровитц смотрел вслед Бергеру – как тот направился к своей машине и, сделав несколько шагов, уже взволнованно заговорил что-то в сотовый телефон.

– Все время в стрессе, – вздохнул Хоровитц. – Хотите знать, скучал ли я по этой работе? Нет, ни одной минуты. – Он с нетерпением посмотрел на Рюти. – Ну?

– Мне отвезти вас туда?

– Нет, черт возьми, принесите мне стаканчик горячего какао. И побольше молока и меда, чтобы ложка стояла. Мне необходим сахар, когда я думаю.

– Я был приветлив с вами лишь потому, что вы легенда и хороший друг прокурора Бергера, но я вам не…

– Побольше молока и меда, – повторил Хоровитц.

Рюти продохнул.

– Я не знаю, где… То есть…

Хоровитц огляделся. Кафе еще не открылись.

– Ладно, забудьте, – пробурчал он. – Пойдемте со мной.

Он развернул инвалидное кресло, несколькими резкими движениями направил его к рампе и с размаху заехал передними колесами на платформу. Под мостом был пришвартован катер речной полиции, и двое сотрудников устанавливали на корме штатив для прожекторов.

Еще один мощный рывок – и кресло-коляска Хоровитца всеми четырьмя колесами оказалось на платформе у первой арки моста. С тех пор как пять лет назад он оставил службу и пересел в инвалидное кресло, его когда-то мускулистые ноги превратились в тоненькие палочки. С самого начала он намеренно отказался от электропривода, который ему наверняка бы оплатило Федеральное ведомство полиции. Не желал зависеть от аккумулятора или быть обездвиженным из-за короткого замыкания, он хотел сам распоряжаться своей судьбой. За короткое время его руки стали сильнее, а на ладонях образовались грубые мозоли. Так что можно сказать, он был в лучшей физической форме, чем многие семидесятилетние – по крайней мере, выше пояса.

Хоровитц докатил до первой арки из массивного камня и остановил кресло-коляску. Здесь пахло затхлой водой. Несколько ворон сидели на балочном перекрытии под сводом, другие в возбуждении кружили вокруг. Хоровитц проехал по металлическому помосту в тень моста. Мгновенно повеяло прохладой, но настоящее внутреннее оцепенение Хоровитц испытал при виде трупа. От него исходил совсем другой холод, который перехватывал горло.