— Пойдем? — спросил он, показав большим пальцем в сторону очереди.

— Конечно, — не стала я возражать и даже взяла его под руку, перехватив инициативу, так как часы настойчиво свидетельствовали, что выставка вот-вот откроется.

Андрей, очевидно, не привык к такой фамильярности, поэтому с удивлением взглянул на меня, но ничего не сказал. Выражение его лица снова изменилось, как будто он силился разгадать сложную головоломку.

«Вот бы узнать, какую!» — загорелась я, но мигом напомнила себе, что это не мое дело и не за тем я сюда сегодня явилась.

С гордым видом я прошествовала мимо оторопевшего охранника, который, разумеется, запомнил меня в лицо. Он пробормотал что-то наподобие «извините», а я в ответ одарила его королевским презрением. Понимая, конечно, что в принципе он всего лишь исполнял свои обязанности, но поделать ничего с собой не могла. Не поверить мне, что я имею право на вход?! Какое кощунство!

Мы вошли в экспозиционный зал как раз в тот момент, когда гений виртуальной трансформации начал свое обращение к восторженным поклонникам:

— Господа! Позвольте продемонстрировать вам мои последние работы…

Андрей вдруг склонился ко мне и прошептал прямо в ухо, что вынужден меня покинуть.

— Прошу прощения, — извинился он и пожал плечами. — Дела…

Я испытала легкое разочарование и подумала, что хорошие манеры в наши дни — вещь редкая!

И раз уж оказалась в одиночестве, добросовестно попробовала вникнуть в речь Тадеуша Бартвелла, говорившего с небольшим акцентом. Но мои мысли упорно текли в совершенно ином направлении — вслед за новым знакомым с его проблемами. Ну никак не удавалось отделаться от профессиональной привычки, которая, как известно, вторая натура.

— Танька, привет! — воскликнул протиснувшийся ко мне Мишка Ефремов, когда художник закончил со своей вступительной речью.

— Здорово! — сказала я, внимательно разглядывая картины. Тематика работ была самой разнообразной. Со стен улыбались роскошные женщины, мчались машины, красовались гигантские города, переливались всеми цветами радуги потрясающие аттракционы. Выглядели они орнаментально, словно мозаика. Всполохи цветных фотографий, обработанные компьютером и дорисованные вручную. Слепящий калейдоскоп!

— Шею свернешь, — усмехнулся Мишка. — Говорил же — потрясающе!

Я пожала плечами. Если быть откровенной, то мне больше импонировала классика. Но… Не из дремучего же леса я вырвалась, на самом-то деле. Пришлось согласиться, отозвавшись в духе приятеля:

— Классно.

Впрочем, выставка и впрямь выглядела по меньшей мере необычной. Но поговорить об этом не удалось — Мишка исчез так же стремительно, как и появился. Фигаро — здесь, Фигаро — там! Я еще эпитеты с метафорами подобрать не успела, а он, смотрю, о чем-то уже болтает, оживленно жестикулируя, в компании двух рокерского вида парней. Я снова оказалась предоставленной самой себе, но ничуть от этого не расстроилась. Вечер в любом случае обещал выдаться интересным. В этом я убедилась в самом скором времени.

— Как ты думаешь, Бартвеллу не грозит судьба Радковского? — поинтересовался позади меня мужской голос.

— Да нет, что ты, — возразил невидимый собеседник уверенным тоном. — Как потом награбленное сбывать? Радковский — другое дело. К тому же картины его никто и не крал. Похитили-то старинную коллекцию… А вообще, конечно, обнаглели. Хватают все, что плохо лежит. Предметы искусства, антиквариат. Я слышал, человек пять орудуют, целая банда.

— Кстати, Бартвелл с собой тоже такие-то древности привез. Он, говорят, кроме мультимедийных технологий, еще и археологией увлекается, а отсюда летит сразу в Нью-Йорк, так что все его ценности при нем… Может и пострадать.

Я прислушалась — частному детективу трудно пропустить мимо ушей такой разговор. Вдруг пригодится, мало ли? Я развернулась немного вполоборота, чтобы краем глаза разглядеть говоривших. Одному из них на вид уже стукнуло пятьдесят, другой казался значительно моложе. Старший заметил мое движение и сделал знак приятелю замолчать. Я отвернула голову и принялась внимательно изучать безграничные виртуальные возможности, снова водрузив на нос тонированные очки. Зрение у меня прекрасное, а вот глаза мои в такой ситуации, когда рядом возникают столь интригующие разговоры, лучше спрятать от чужих взоров.

Парочка принялась во всеуслышание обсуждать одну из рекламных картинок, кажется, популярной водки, а я задумалась. Про банду и антиквариат мне еще слышать не доводилось. Видимо, явление в Тарасове новое. Или я до такой степени была занята последним делом — ограблением одной известной певицы, что упустила нечто важное из того, что творится вокруг? «Непростительная оплошность», — подосадовала я. И тут Миша Ефремов снова появился на горизонте, причем под руку с Андреем, о проблемах которого за последние несколько минут я успела напрочь забыть.

— Вот, — указал он на меня, чуть ли не ткнув пальцем мне в грудь. — Знакомьтесь!

— Да мы знакомы, — произнес мой провожатый с видимым удивлением.

Мишка хохотнул:

— Уже успели! Узнаю Татьяну.

— На что это ты намекаешь? — рассердилась я. Не люблю, когда меня пытаются представить этакой женщиной-вамп. А Ефремов явно решил поиграть на моих нервах. И не скрывал этого. — Я просто не взяла пригласительный билет и… — я замолчала, неожиданно осознав, что пытаюсь оправдываться. Что это со мной? Искусство, что ли, так действует?

— А она тебе рассказала, чем занимается? — обратился Мишка к Андрею, который выглядел еще более удрученным, чем раньше. Я разгневанно сверкнула глазами на приятеля: не хватало, чтобы он направо-налево откровенничал о роде моих занятий. Все-таки я не сигаретами в ларьке торгую!

— Нет, — качнул головой брюнет. — Так ты с ней хотел меня познакомить? — изумился он, как-то смешно сморщив лицо.

— Вот именно, — гордо сознался Мишка.

Через пару минут мы пили кофе у него в кабинете.

— Это и есть Таня Иванова, гений местного сыска, — продолжал он меня расхваливать Андрею, который косился в мою сторону с недоверием. Весь его светский лоск как ветром сдуло. Он перестал изображать из себя донжуана, судя по всему, настроившись на серьезный лад.

— Андрей Марусич, — снова представился брюнет и протянул мне ладонь для рукопожатия. Кажется, я вполне сошла за товарища. По-моему, этот человек то и дело кидался в крайности. — Занимаюсь золотом, так что материально не стеснен, — добавил он.

— И что? — мне не понравился его тон. Андрей вел себя так, словно собирался сделать выгодную покупку.

— У меня к вам важное дело, — объяснил он, переходя на «вы», как будто внезапно вспомнил, что мы с ним не пили на брудершафт.

— Рассказывайте, — позволила я, подумав с какой-то обреченностью, что ни дня не остаюсь без работы. Хотя именно такая жизнь мне и нравилась!

— В моей семье из поколения в поколение передается старинная реликвия, — начал Марусич. — Мы принадлежим к древнему датскому роду. Фамильная легенда гласит, что моего предка звали Вальдемаром Готвальдессоном, который приходился родственником королю Регнальду…