Оставив прошлое, Лу оставила в нем и его, Джо. Он не мог этого понять тогда, не понимал и сейчас, но гордость не позволяла спросить, почему она так поступила: почему оставила его, ведь он готов был пойти за ней куда угодно.

— Я здесь по своей прихоти. Помню, как, приехав сюда, я отправилась к докам. Тогда в Эри не было столько туристов, как теперь. Я стояла там, смотрела на берег за заливом и вдруг поняла, что тут мой дом, о котором я всегда мечтала.

— Я чувствовал то же самое, оказавшись здесь, — кивнул он. — Прежде я работал в больнице в Лионсвилле, но мне хотелось куда-нибудь уехать. Однажды приятель сообщил, что его знакомый работает в больнице, где нужен врач. Когда я выяснил, что она находится в Эри, то уже и не сомневался, что это как раз работа для меня. И вот я здесь.

— Добро пожаловать в Эри. — Она посмотрела на дверь в подсобное помещение, потом на часы. — Рада была поговорить с тобой, но мне пора закрывать магазин.

— Я зашел купить что-нибудь для медсестер и помощников в больнице. Они все помогли мне устроиться, и я считаю нужным их отблагодарить.

— Хорошо, только давай побыстрее. Что ты хотел купить?

Она снова оглянулась на подсобку. Джо тоже посмотрел туда, но ничего не увидел, кроме двери и заваленных всякими безделушками полок вокруг нее.

— Можешь что-нибудь посоветовать? — спросил он.

— Может, ассорти? Тогда ты точно угодишь всем.

— Отлично. Дай мне... как ты думаешь? Пять фунтов?

— Ну, тогда на всех хватит и еще останется!

— Замечательно. Тогда пять фунтов.

Он наблюдал за Луизой, снующей за стеклянным прилавком. Она пригоршнями набирала конфеты то из одной, то из другой кучки и наполняла ими большую коробку.

Пять фунтов — получилось довольно много конфет. Теперь он мог угостить не только персонал, но и всех больных.

— Так это все твое? — спросил он, чтобы заполнить паузу.

— Как я уже сказала, все мое. Я взяла кредит в банке и выкупила оборудование у моего бывшего хозяина, когда он решил оставить этот бизнес.

Она улыбнулась, говоря о своем бывшем хозяине. Джо почувствовал, что его бросило в жар. Из-за чего?

Это не могло быть ревностью. Они с Луизой не виделись восемь лет. У них не было претензий друг к другу, а потому Джо не имел причин для ревности.

— Он сдал свой магазин в аренду, а все оборудование я перевезла сюда. Площадь Перри — замечательное место. В последнее время здесь был такой наплыв туристов, что в «Плитке шоколада» в первый же год дела пошли хорошо.

— Я рад за тебя. Ты бываешь в Лионсвилле?

— Нет. Мама умерла через полгода после того, как я уехала. Теперь мне нечего там делать.

— Я слышал о смерти твоей матери. Мне жаль.

— Мне тоже. Она бы была так рада... — Луиза замолчала и некоторое время смотрела на него, потом слегка покачала головой и продолжила: — ...видеть мои успехи. Мама всегда говорила, что у меня получится все, за что я ни возьмусь.

— Она была интересной женщиной.

Луиза поставила коробку на прилавок.

— Ну вот, готово.

— Сколько с меня?

— Нисколько, это за счет магазина.

— Я не могу взять конфеты, не заплатив. — Он полез в карман, вынул чековую книжку и положил на прилавок.

Луиза собралась возразить, но вдруг ее взгляд скользнул мимо Джо и остановился на чем-то, находившемся сзади.

— Эй, мам, я закончил домашнюю работу. Как ты думаешь, можно мне взять домой пирожное?

Джо обернулся и оказался лицом к лицу с мальчиком... мальчиком, у которого были темные волосы и зеленые глаза.

— Ты ведь знаешь, что нельзя вмешиваться, когда у меня покупатель. Иди в подсобку, а я подойду, как только освобожусь.

— Да я только хотел взять пирожное домой, — недовольно пробормотал мальчик, уходя из комнаты.

Джо стоял, не в силах пошевелиться или что-то сказать. Он старался осмыслить увиденное. Точнее, того, кого он только что увидел.

— Луиза? — вопросительно произнес он, поворачиваясь к ней.

Ей не нужно было отвечать на его незаданный вопрос. У Луизы все было написано на лице. А именно — вина.

— Почему? — только спросил Джо.

Почему она скрыла, что у него есть сын? У него есть сын!

Мальчику, должно быть, около семи лет, подумал Джо, быстро сделав подсчеты в голове.

— Почему? — повторил он. Луиза побледнела как полотно.

— Я не собиралась тебе об этом говорить.

— Это я понял, — с упреком сказал Джо. Он не мог скрыть горечи в голосе, да и не хотел скрывать.

Даже после того, как она уехала, не оставив никаких объяснений, Джо готов был поклясться, что Лу никогда не совершит такого поступка, достойного, по его мнению, только презрения.

— Извини, — сказала она. — По-моему, ты не хотел детей...

— Ты ничего не знаешь.

— Я знаю достаточно. И мне жаль, что так получилось. Мне жаль, что я и мой сын нарушили твой правильный, аккуратный мирок. Можешь не сомневаться, это получилось ненамеренно. Ты никогда не хотел детей, и ясно дал понять это. Я не планировала заводить ребенка, но о том, что сын появился на свет, не жалею. Он — лучшее, что есть у меня в жизни. Просто уходи и забудь о том, что ты его видел. Возвращайся в ту жизнь, которую твои родители распланировали тебе.

В те времена, когда они были юными и говорили о планах на будущее, Джо часто повторял, что не хочет ребенка. Видя те неприятности, которые сыпались на его родителей и родителей Луизы из-за детей, он решил, что ему такие проблемы не нужны.

Он был слишком молод тогда, и все, что ему было нужно, — любовь Луизы. Джо думал, что она изучила его вдоль и поперек. Но, выходит, Лу совсем не знала его, раз могла подумать, что он отвернется от нее, узнав о ее беременности!

Джо нужно было подумать. Ему нужно было каким-то образом привести себя в чувство. Он ощущал себя слабаком, которого как следует ударили кулаком под дых, так что нечем стало дышать.

Он повернулся, чтобы уйти. Не навсегда. Ему было необходимо вновь ощутить почву под ногами и решить, что делать дальше.

Но прежде чем уйти, он спросил:

— Как его зовут?

Ему показалось, что Луиза не ответит на этот вопрос.

Она вздохнула и сказала:

— Аарон. Аарон Джозеф Кленси.

Луиза даже не дала мальчику его фамилии! От этой мысли Джо стало еще больнее.

Он повернулся и пошел к двери, забыв о шоколаде.

— Джо, — окликнула она его. — Что ты собираешься делать?

— Когда решу, я сообщу тебе.