табуретке. Котенок неподвижно лежал в ней и было непонятно, спит он или уже… Господи, ведь она его так и не покормила! Вот ведь!.. Так и доверяй ей живое существо!

Надежда посмотрела на часы. Нечего себе, уже одиннадцатый час! Магазин внизу, конечно, уже закрыт, он до девяти. Ну вот, даже молока малышу она не купила…

Надежда так разволновалась, что даже щеки у нее заалели. Нет, — решила она, — надо непременно что-то придумать. Но что? Ночь на дворе… Кажется, девочка говорила, что ее отец живет на первом этаже. Надо пойти к нему. В конце концов, должен же папаша нести ответственность за поступки своего ребенка? Ну за что ей такое наказание!

Стараясь не смотреть в сторону коробки с погибающей зверюшкой, она пригладила волосы, накинула на плечи вязаную кофточку и критически осмотрела себя в зеркале. Белая кофточка оттеняла алеющие щеки, глаза возбужденно блестели. Прямо в тапочках она вышла на лестничную площадку и стала спускаться, держась рукой за перила, так как в домашней обуви идти было как-то не очень привычно.

Нужно сказать, что Надежда жила в этом доме совсем недавно, несколько месяцев. Она снимала квартиру и привыкать к своему временному жилью вовсе не собиралась. Работа ее требовала постоянных разъездов и достаточно длительных командировок. Вся ее жизнь — это поезда, самолеты, гостиницы или съемное жилье. Прописана же она была с мамой в Санкт-Петербурге.

Этот дом находился в престижном районе, в парковой зоне. Двадцатиэтажная высотка, с двумя скоростными лифтами, большим зеркальным холлом, просторными квартирами с высокими потолками, по две на каждом этаже. В квартире две утепленные лоджии. Не квартира была у Надежды здесь, а мечта, Жаль, что, рано или поздно, ей придется съезжать.

На первом этаже Надежда остановилась около большого окна. Двор у них тоже был замечательный — с ухоженными клумбами и затейливыми детскими площадками. Здесь находились две квартиры. В какую позвонить? Сейчас уже поздно и зря тревожить людей очень не хочется. Ведь могут и не понять, что от них ей нужно в столь поздний час.

Вздохнув, она решительно нажала на звонок двери, находившейся по ее левую руку. Ладно, будь что будет! Громкая трель разорвала ночную тишину, но за дверью было тихо. Надежда нажала на кнопку звонка еще раз. И тут за дверью послышалось какое-то движение и она распахнулась.

Надежда на секунду опешила. Дверь ей открыл мужчина в инвалидном кресле. Мужчина был средних лет, синеглазый и черноволосый. На висках легкая седина. Крутые плечи обтягивала белоснежная футболка. Он улыбнулся, наверное, оценив ее растерянный вид.

— Чем обязан? — спросил он.

Надежда замялась.

— Добрый вечер, — сказала она. — То есть, извините, уже, наверное, ночь… Я ваша соседка с четвертого этажа, Надежда. Вы Пётр Олегович?

— Да. Чем могу быть полезен?

Надежда собралась.

— У меня к вам дело, — сказала она. — Дело неотложное. Требующее немедленного решения.

— Вот как? — Мужчина махнул рукой. — Прошу вас, проходите. Раз дело у вас неотложное, будем искать решение немедленно. — Он отъехал назад, пропуская ее в квартиру. — Проходите в гостиную, садитесь.

Надежда вошла в просторную комнату с очень скромной обстановкой. У окна стоял компьютерный стол с компьютером, у стены мягкий диван, журнальный столик, по бокам — два кресла. На стенах несколько симпатичных картин, явно кисти современных художников.

— Чай, кофе? Хотя, какой кофе на ночь глядя? Может, соку или воды?

Надежда отрицательно качнула головой.

— Я к вам по делу… — начала она.

Хозяин квартиры улыбнулся.

— Надеюсь, я вас не затопил?

— Нет, не затопили. Я по поводу вашей дочери. Ее ведь Алисой зовут?

Мужчина напрягся.

— Да, Алисой. А что случилось?

— Случилось то, что ваша Алиса подбросила мне котенка.

Брови Петра Олеговича удивленно поползли вверх.

— Котенка? Какого котенка? Где она его взяла?

— На помойке, наверное. Простите, я не поинтересовалась.

— Интересно девки пляшут…

Надежда пошла в наступление:

— Понимаете, она позвонила мне в дверь, поинтересовалась, одна ли я живу, и, услышав в ответ, что одна, тут же подкинула мне котенка. Типа, мне теперь будет не так одиноко.

— Вы не любите кошек?

— Послушайте, при чем тут «люблю — не люблю»? Я в вашем городе временно, в командировке. Квартира не моя, я ее арендую. Зачем мне кошка?

— Понимаю… А вы пытались Алисе объяснить, что так не делают?

— Объяснить? Да она тут же убежала! А котенок остался у меня. По-моему, это ваше дело объяснить вашему ребенку, что так поступать нельзя. Что мне теперь с ним делать? Мне даже накормить его нечем, все магазины уже закрыты. А если он умрет до утра? Я сама этого не переживу!

Пётр Олегович подъехал к дивану, около которого стояли костыли, подхватил их и выехал из комнаты, бросив на ходу:

— Простите, я на кухню. Чай заварю. А то тут без напитка не разберешься…

Надя пошла за ним на кухню.

— Вы разрешите, я вам помогу?

— Да, конечно. Правда, я уже привык всё делать сам. Но из женских рук вкуснее, вы не находите?

— Вам виднее, Пётр Олегович.

— Вы садитесь, Надя. Можно мне вас так называть?

— Да.

— Ну и прекрасно. Давайте вашу чашку. У меня и конфеты есть. — Он вынул из шкафчика коробку. — Вот, угощайтесь.

Надя улыбнулась и откусила шоколадную конфету.

Пётр Олегович сел рядом на стул. Костыли он прислонил к стенке.

— Скажите, Надя, а кто вы по профессии?

— Я аудитор.

— Вот как? Интересно. И чем именно вы занимаетесь?

— Всё как обычно. — Надежда взяла вторую конфету. — Проверяю бухгалтерскую отчётность организаций, соответствие юридических и хозяйственных документов. Ну вам это, наверное, кажется скучным? А вы что делаете?

— Я? Ну, если по-простому, я программист. Прикладной разработчик.

— А что это значит?

— Пишу программы и приложения.

— На фрилансе?

— Да, дома.

Надя допила чай и отставила чашку.

— Спасибо. Везет вам — дома работаете. А я мотаюсь бесконечно из города в город, из организации в организацию.

— Сочувствую, — улыбнулся Пётр Олегович. — Еще чайку?

— Нет, благодарю. На ночь много жидкости вредно. — Она встала. — Так как же решим с несчастным подкидышем?

— Сначала попробуем накормить.

— Если он еще жив…

— Не будем о плохом. — Пётр Олегович указал на холодильник. — Вас не затруднит поискать что-нибудь съедобное для зверька в моем холодильнике?

Надя открыла дверцу холодильника и заглянула в него.

— Курица вареная есть, — сказала она. — И полбутылки молока.

— Годится. Берите молоко и курицу.

— Целую курицу много.

— Ну, оторвите хохлатке ногу.

— А с виду вы человек кроткий.

Пётр Олегович засмеялся.

— А вы с юмором. Поможете добраться до лифта? Я возьму костыли, а то на коляске неудобно.