– Что будем делать? – спросила Корделия. – Почему Жирный Джаггер не всплывает?

– Может, он нас не слышит? – предположила Элеонора, стараясь не заплакать. – Он же под водой.

– Может, мы его даже не видели? – сказал Брендан. – Может, мы его только вообразили?

– Это ни к чему не ведет, – сердито сказала Корделия. – Мы все знаем, что видели. Пусть даже один из нас и вообразил его, но не все же трое. Три человека одновременно не могут видеть одну и ту же галлюцинацию.

Брендан вздохнул. Сестра была права.

– Что ж, – сказал он. – Известно, что Джаггер может задерживать дыхание очень надолго. Поэтому, скорее всего, он не утонет.

– Это верно, – сказала Корделия, оборачиваясь к испуганной Элеоноре. – Помнишь? В первый раз, когда нас послали в книги Кристоффа, Жирный Джаггер пересек огромное море к Тинцу… чтобы спасти нас.

Элеонора кивнула и несколько раз глубоко вздохнула. Ей все еще хотелось заплакать. Она не знала толком, что связывает ее так сильно с Жирным Джаггером, но относилась к нему как к одному из лучших своих друзей, несмотря на то что все разговоры между ними сводились к одному-двум словам.

– Я хочу сказать, можно ловить его на приманку, – предложил Брендан полушутя. – В качестве наживки можно было бы использовать одну из кошек миссис Дигл.

– Это отвратительно, – закричала Элеонора.

– Но у нее чуть не двадцать семь кошек, – сказал Брендан. – Одна исчезнет – она и не заметит.

– Не смешно, Брен, – пропела Корделия.

– Прошу прощения, шутить – мое прирожденное свойство. Я не могу его просто выключить.

– Я бы не назвала это шуткой, – пробормотала Корделия.

Элеонора, задумавшись, не слушала пререканий старших брата и сестры. Вдруг она нашла способ выманить Жирного Джаггера из залива.

– Есть идея, – сказала Элеонора, – мне надо всего лишь попасть в универмаг «Сейфвэй».

– Нелл, поесть можно и позже, – сказал Брендан, но затем приложил руку к животу. – Хотя, если подумать… раз уж ты предложила, я бы, пожалуй, съел пару ланчабалз.

Корделия и Элеонора не успели на это ответить, потому что сзади раздался голос их матери.

– Дети, вот вы где! – кричала она. – Не убегайте так. Я вас везде искала. Идемте домой. Планы изменились.

– Мы еще не можем, – сказала Элеонора. – Мы… гм… еще не закончили прощание с соседом.

Элеонора понимала, что на воплощение в жизнь ее плана потребуется много времени. План состоял в том, чтобы выманить Жирного Джаггера из города и увести на побережье к северу от Сан-Франциско, там он будет менее заметен. Она видела достаточно фильмов и знала, что великану, оказавшемуся в Сан-Франциско, уготован печальный конец. Элеонора уже представляла Жирного Джаггера в цепях на представлении какого-нибудь странствующего цирка. Или даже хуже: что он сбивает руками пикирующие на него военные самолеты.

– Извини, дорогая, нет времени, – сказала миссис Уолкер, разрушив надежды Элеоноры. – Все изменилось, нам надо сегодня переехать на другую квартиру. Грузовик уже ждет нас. Уезжаем прямо сейчас.

Дети переглянулись.

– Что же теперь делать? – взглядами спрашивали они друг друга. – Как сможет Жирный Джаггер скрываться весь вечер? Господи, я бы сейчас не отказался от ланча.

Но у них не было выбора. Миссис Уолкер не допустила бы никаких споров о том, уйти с берега или остаться, она очень спешила. Поэтому дети медленно пошли за матерью вверх по склону в сторону своей улицы, Си-Клиф-авеню. Или, точнее, в сторону своей бывшей улицы.

Они плелись по крутому склону. Элеонора напоследок посмотрела на залив и у середины моста увидела волнение на воде. Издалека казалось, что это небольшая зыбь, может быть, водоворот в течении, проходившем в заливе, тюлень или дельфин. Но Элеонора знала, что это такое. Эти волны напоминали ей две огромные губы, выступившие из воды. Жирный Джаггер, вероятно, должен был сделать вдох.

По дороге к Дому Кристоффа дети немного отстали от миссис Уолкер. Брендан и Корделия с удивлением заметили, что Элеонора улыбается.

– Я только что видела, как Жирный Джаггер выставил из воды губы, чтобы сделать вдох, – прошептала Элеонора. – По-моему, он понимает, что должен скрываться. Только бы он не привлекал к себе внимания до завтрашнего утра! Тогда бы я знала, как выманить его из воды.

– Но что мы будем делать, когда он окажется на берегу? – с сомнением в голосе спросил Брендан. – Пригласить его на вечеринку и потом оставить у нас ночевать? Сыграем в «Твистер», приготовим попкорн в микроволновке и потом будем делиться самыми сокровенными тайнами?

– Мы могли бы взять его в школу! – воскликнула Элеонора, совершенно не замечая сарказма в словах брата.

Брендан представил себе, как Жирный Джаггер покатает между подушечками большого и указательного пальцев школьного задиру, Скотта Калурио, и затем швырнет его о стену школьного здания.

– Это было бы круто, – признал Брендан. – К тому же Жирному Джаггеру не было бы равных в лакроссе[1].

Корделия посмотрела на Элеонору и Брендана, но, прежде чем они успели что-то сказать, разговор прервала их мама.

– Дети, я должна вам еще кое-что сказать, – с тревожным видом сказала миссис Уолкер. – Нам придется нелегко, но это к лучшему. Именно поэтому нам надо переехать на новое место именно сегодня, а не завтра.

Дети остановились и с нетерпением ждали, что еще скажет их мама.

– Я знаю, вам будет тяжело. Мне уже тяжело, – медленно проговорила усталая миссис Уолкер и обвела детей покрасневшими глазами. – Завтра утром папа уедет на несколько дней или даже недель лечиться от пристрастия к азартным играм.

– Подожди, а что, отец пристрастился к азартным играм? – спросила Корделия и сразу же почувствовала себя виноватой: первая ее мысль была о том, как эта новость коснется ее – что подумают окружающие? Узнают ли в престижных колледжах, куда она собиралась поступать, что ее отец лечился от игровой зависимости? Корделия всегда думала о будущем, делала все «правильно» и пыталась быть лучшей. И теперь после того, что сказала мама, ее будущее оказалось под угрозой. Попадают ли дети, отцы которых страдают от игровой зависимости, в такие университеты, как Гарвардский, Йельский или Стэнфордский?

– Папа уезжает? – спросила Элеонора прерывающимся голосом. Мысль о возможности потерять в один вечер и Жирного Джаггера, и отца казалась ей невыносимой.

– Не волнуйся, малыш, – сказала миссис Уолкер, обнимая Элеонору и пытаясь улыбнуться. – Это ненадолго, и мы сможем поехать к нему в выходные. И когда он вернется, все станет гораздо лучше. Обещаю. Вы, дети, сильные и независимые. Вы всегда были такими. Знаю, вы… вместе мы пройдем через это.