— И ничего не поздно, только восемь. Звони, сказала! — сестрёнка топнула ножкой об пол.

Это упрямство передалось ей от отца.

— Хорошо, звоню.

Я набрала на сотовом номер телефона и приложила трубку к уху. На том конце зазвучали длинные гудки. Вызов шёл, но никто не отвечал.

— Видишь, никого… — Начала я и осеклась, потому что на том конце всё же ответили.

— Алло.

— Здравствуйте. Могу я услышать Фёдора Борисовича? — вежливо спросила я.

— Слушаю вас. — было мне ответом.

— Ещё раз здравствуйте. Фёдор Борисович, это Вас Алёна беспокоит, дочка Вашего покойного друга Сергея Русинова.

— Алёночка, как я рад тебя слышать. Как ваши дела? Как Светочка? Ванечка?

— Всё хорошо, спасибо.

— Алёночка, у вас что-то случилось?

— Да, но ничего страшного. Фёдор Борисович, могли бы мы завтра с Вами встретиться? Мне нужна Ваша помощь.

— Конечно, девочка моя. Так что же случилось?

— Понимаете, у меня начинается сезон, а бухгалтер на несколько месяцев попал в больницу. Здесь, на месте, мы специалиста не найдём. Вот мы и подумали, может Вы сможете нам подсказать как быть.

— Алёночка, приезжайте завтра в Уфу. Мы встретимся и всё обговорим.

— Спасибо. Я обязательно буду. А во сколько?

— А ты как приедешь, сразу набери. — было мне ответом. — На месте и сориентируемся.

— Хорошо.

— Ну всё, до встречи. До свидания.

— До свидания.

Разговор прервался.

— Ну, — на меня смотрело четыре любопытных глаза.

— Завтра встречаюсь с другом отца. Обещал помочь.

2

Дмитрий— Ты понимаешь, что твоё поведение просто не приемлемо? — грозно рыкнул отец.

Его спутница, совсем ещё молодая девушка сидела вся пунцовая и хватала ртом воздух.

— Моё поведение неприемлемо? — заорал я в ответ. — Что?

Я задохнулся от ярости.

— Да как ты смеешь? С какой-то девкой! Через две недели после смерти мамы! — я с трудом выдавливал слова и сдерживался, чтобы не бросится с кулаками на родного отца.

— Сядь и остынь!

Мне в лицо вылился стакан ледяной воды, а тяжелая рука отца, схватившая меня за шкирку как котёнка, пригвоздила к стулу.

— Я никогда, слышишь, НИКОГДА не изменял твоей матери! — рычал он. — И не намерен этого делать!

— А то я не вижу! — гнев мутил мой разум и не позволял воспринимать то, что говорит отец адекватно.

— Алёна, я прошу у Вас прощения за эту сцену, — тем временем обратился к пунцовой незнакомке мой папаша, удерживая меня в сидячем положении, — но совсем недавно я потерял самое дорогое, что у меня есть, любимую женщину. А этот несдержанный мальчишка, — отец бросил на меня грозный, полный ярости взгляд, — потерял мать. Умоляю, извините его. Вы сами понимаете, как это больно…

— Понимаю, — тихо ответила девушка. В её голосе мне почудилась скрытая печаль. — очень хорошо понимаю. Простите меня Фёдор Борисович, — в глазах девушки застыли слёзы? — я пойду. А вы тут как-нибудь без меня, сами…

Девушка поспешно вскочила, опрокинув стул и поспешила к выходу.

— Встанешь со стула — убью! — процедил отец. — Сидишь и ждёшь, понял?

Я кивнул. Несмотря на свой гнев чувствовалось что-то неправильное во всей этой ситуации.

— Алёна, Алёночка, подождите! — бросился догонять незнакомку отец.

Девушка в этот момент уже выбегала на улицу, а потому оба скрылись за дверью кафе. Я остался сидеть, не в силах успокоиться и что-либо понять. Отец просто взбесился от моего обвинения в его адрес. Но что другое я мог подумать, увидев его в кафе с молодой женщиной?! Однако то, как он разговаривал со мной, и с ней… Нужно было взять себя в руки и прояснить ситуацию.

Вообще подобное поведение было мне не свойственно. Всегда спокойный и рассудительный, я с детства подвергался насмешкам друзей за излишнюю непробиваемость. Дед, да и отец, всегда учили разбираться в проблемах с холодным сердцем и трезвым умом. Сейчас же я будто взбесился.

Но он же гладил её руку! Я же видел! Что это, если не проявление нежности по отношению к девушке?

— Ты способен слушать и слышать? — вырвал меня из размышлений голос отца.

— Да.

— Что это вообще было? — меня прожигали седым взглядом.

Папа рано поседел, буквально в один день. Я помню тот день. Утром они с матерью собирались в гости к дяде Серёже, радовались и предвкушали встречу со старыми друзьями. Кажется, они давно не виделись, и папа сильно волновался. Я только поступил в институт и поехать с родителями не мог. Уже в дверях их остановил телефонный звонок. Лицо отца из радостного стало мрачным в считанные секунды. Тогда отец уехал один. Его не было несколько дней в городе. Вернулся он подавленным и всё никак не мог рассказать маме, что же произошло. Хватался за сердце, что-то мямлил. А потом как гром среди ясного неба диагноз — инсульт. Тогда отца парализовало, а волосы его поседели. Мы с матерью потратили долгие месяцы на восстановление. Оттого я безумно боялся, что смерть мамы его доконает. Но нет, препараты, на которых он был все эти годы, да и вовремя вызванные врачи… помогли избежать повторного инсульта. Но не только волосы поседели у отца. После смерти мамы у него поседели и глаза. Из светло-карих в одну ночь они стали блёкло-серыми. И теперь эти седые глаза смотрели прямо мне в душу.

Под пронзительным взглядом гнев в моей душе окончательно сдал позиции.

— Я не знаю. Прости меня, пап. Я правда не знаю, что на меня нашло. — мне хотелось провалиться на месте. И даром, что я давно не зелёный сопливый мальчишка.

— Алёна, старшая дочь Серёжи. Понимаешь?

— Серёжи? — я ничего не понимал. — Какого Серёжи?

Отец тяжело вздохнул.

— Помнишь тот страшный день. Телефонный звонок. Мой отъезд. Инсульт. — каждое слово давалось отцу через силу. — На могиле Серёжи я поклялся, что помогу его детям, раз не смог уберечь их с Наташей…

Папа повесил голову, опустив взгляд и затих. Смотреть на его сгорбленные плечи было тяжело. Я всей душой любил отца.

— Пап, папа… — не