был надёжно закреплён надо лбом авантюриста. Но, не успел Борс нажать на кнопку включения, как неподалёку от него показалось приглушённое свечение, явно принадлежащее какому-то длинному и узкому объекту. Несколько мгновений свечение оставалось на месте, затем невероятно быстро заскользило вперёд, к Борсу, ещё в движении приподнимая верхнюю часть. В точности, как это сделала бы атакующая змея. Или абориген Радоэль, по мнению Борса, отличающийся от земной змеи исключительно статусом гражданина системы Кетц.

Борс успел только сунуть коробочку за пазуху, понимая, что если её найдут, то в подготовленную историю в стиле «шёл по джунглям, гляжу — дверь» не поверит даже последний идиот.

— Коричневый пушистоголовый… Что ты забыл в Священном Храме? — переговорное устройство, превращающее шипение в нормальный галатик и обратно, сработало с секундным опозданием. Но точно скопировало тембр шипения змея.

Абориген замер буквально в двух шагах от Борса, покачиваясь и посвистывая. Теперь было понятно, что в темноте светятся две длинные бесцветные полосы, начинающиеся сразу за головой и оканчивающиеся, кажется, не доходя до кончика хвоста. Точнее сказать, как и определить размер змея, было сложно — нижняя часть аборигена лежала плотными кольцами. Впрочем, судя по тому, что его голова находилась вровень с головой Борса, а кольцо на полу было не одно, абориген мог бы поспорить длиной с половиной древних анаконов.

Змей замер, ожидая ответа, а Борс внезапно передумал трястись и плакать, жалуясь на совершенно одинаковые джунгли, собственный географический кретинизм и такую уютную и гостеприимную пещеру, совсем не похожую на какой-то Храм. Потому что законы аборигенов Радоэль совершенно точно запрещали входить в Храм всем. Даже жрецам этого самого Храма. И если сам Борс сейчас нарушал всего лишь законы, принятые парламентом системы Кетц, то змей нагло посягал на законы, освящённые временем и какими-нибудь богами.

— А ты, чешуйчатый? Ваши законы запрещают входить в Храм всем без исключения существам.

В глубине души Борс надеялся, что проклятый змеёныш немедленно устыдится своего проступка и уползёт туда же, откуда и приполз. Но, кажется, местный нарушитель был сделан в точности из того же теста, что и Борс.

— Умный пушистоголовый. Убить бы, да кровь может разбудить стражей. А стану душить — закричишь, и всё равно стражи проснутся. — Змей снова принялся раскачиваться, принимая решение. — Ладно, живи. И имей в виду: пойдёшь за мной, и я всё-таки рискну пробудить стражей.

Змей одним движением развернулся и скользнул вглубь Храма, всего через несколько секунд скрывшись с глаз Борса.

Авантюрист в сердцах выругался: вариант выйти из Храма и вернуться попозже предусмотрен не был. Более того, заказчик вообще запретил возвращаться через главный вход, снабдив Борса ещё одним устройством, которое должно было вывести его из центральной камеры к какой-то вентиляционной шахте, открывающейся только изнутри.

Хорошенько поразмыслив, авантюрист вернулся ко входу и решительно прислонил коробочку примерно к тому же месту, к которому и в прошлый раз. Что бы там ни думал себе моавец, погибать от клыков варварской змеи Борс не собирался.

Устройство прицепилось к камню также легко, как и в прошлый раз. Но дальше дело не пошло: сколько бы Борс ни тыкал коробочку, сколько бы ни отрывал её и ни прижимал к стене снова, ничего не происходило. Моавец явно подозревал, что его посланник может нарушить инструкции, и принял меры.

Борсу очень хотелось швырнуть бесполезную коробочку на пол и всласть потоптаться на ней. Но авантюристы, привыкшие совершать необратимые поступки, долго в галактике не выживали. Так что Борс снова аккуратно убрал коробочку за пазуху и устало сел на пол, не снимая с плеч рюкзака.

Поразмыслить ему не дали. Борс ещё даже не успел перестать мысленно крыть моавца самыми оскорбительными из известных ему выражений галактика, как в коридоре снова показалось приглушённое свечение, и узкая голова аборигена взметнулась перед его лицом.

— Пойдёшь со мной, пушистоголовый. Одному там не пройти.

Борс подозрительно посмотрел на змея: то, что змей убьёт его сразу же, как только ловушки останутся позади, было вполне понятно. Но не сможет ли он убить чёртову рептилию первым? Это следовало обдумать, и Борс решил потянуть время:

— В чём моя выгода? Ты же всё равно заберёшь себе всё, что мы найдём в центральной камере.

— Останешься здесь — умрёшь от голода и жажды. Или убьют стражи. Умрёшь как добыча. Пойдёшь со мной — сразимся с тобой за добычу, как подобает. Хотя бы умрёшь как положено хищнику. — Змей сделал несколько плавных движений вперёд-назад. — Быть может, я даже не стану драться с тобой, и мы поделим добычу поровну.

Борс с трудом удержался от того, чтобы высказать змею всё, что думает о его идиотской устаревшей варварской идеологии.

— Допустим, звучит интересно. Но кто такие эти стражи, которых ты так боишься? Не сотрудники галактической стражи ведь?

— Нет. Но я не знаю, кто они. — Змей несколько раз втянул и вытянул язык. — Они просыпаются, когда чуют кровь. Или крик. Но их можно обойти или обмануть. Обмануть — легче, но нужно идти вдвоём. И нужны эти твои неудобные отростки. Так что, ты согласен?

С большим трудом Борс понял, что «неудобными отростками» змей называет его руки и пальцы. И быстро кивнул, не давая себе времени передумать. В конце концов, чтобы сразиться за добычу, змею, лишённому «неудобных отростков», ещё нужно было добраться до неё. А ему самому совсем не повредит спутник, знающий о Храме что-то полезное.

Они шли долго. Борс пару раз пытался заговорить, но его неожиданный спутник пресекал попытки коротким свистом. Он даже выключил фонарик землянина, без спроса стукнув по нему хвостом — так что дорогу авантюристам освещали лишь светящиеся полосы на шкуре змея.

Один раз сделали привал. Абориген старательно слизал что-то со своей «шеи», Борс дал импланту команду пустить в кровь очередную порцию питательных веществ. Когда землянин встал, демонстрируя спутнику готовность идти дальше, змей тихо-тихо зашипел, чуть ли не засунув морду в ухо Борса.

— Скоро будет комната. Старейшины говорят, что там живёт страж безумия. Давно, когда Храм ещё не был столь священен, некоторые из героев миновали его, не выходя из тени. Я не знаю, что это значит, но держи язык высунутым.

Змей заскользил вперёд, а Борс прошёл целых десять шагов с высунутым изо рта языком, прежде чем понял, что его переводчик буквально озвучил выражение змейского языка, означающее что-то вроде «держать ушки на макушке».

К обещанной змеем комнате они подошли спустя полтора стандартных часа. Борс назвал бы это залом: множество колонн цвета старой кости, уходящих в теряющийся в