Англичане предпочитали сражаться на открытом пространстве саванн, где их четкие боевые порядки и подавляющее превосходство в огневой мощи играли решающую роль в достижении победы. Вражеские командиры терпеть не могли горы, ущелья и овраги, терпеть не могли Роосу и его горстку плохо обученных крестьян, не желавших воевать по их правилам. И именно к такой тактике неоднократно прибегал Рооса, заманивая англичан в смертельные ловушки. А те по-прежнему упорно не желали учиться на собственных ошибках.

Но долго ли можно будет полагаться на подобную самоуверенность?

Ощутив холодную дрожь, де Клерк взял свой дневник и убрал его в карман.

Войска поднялись и тронулись в путь задолго до рассвета. Солнце уже взошло довольно высоко, а они продолжали беспрепятственно двигаться на север. Затем около полудня разведчик-бур нагнал отряд с юга, примчавшись на взмыленной лошади. Он поспешил к находившемуся в голове колонны Роосе.

Де Клерку не нужно было присутствовать при их разговоре, чтобы понять, о чем шла речь.

Враг их обнаружил.

Отпустив разведчика, генерал подъехал к медицинской повозке.

— Англичане начали преследование, доктор. Возможно, вашему уютному экипажу придется немного потрястись на ухабах.

— Меня больше беспокоит не повозка, а мои нежные внутренние органы. Но, как всегда, я потерплю.

— Мне по душе ваша выдержка, доктор.

Минуты складывались в часы, а генерал упорно продолжал вести свой отряд на север, неуклонно сокращая расстояние до Гроот-Караса, чьи предгорья уже показались на горизонте, размытые в струях горячего воздуха, поднимающегося над раскаленной на солнце саванной.

За два часа до наступления темноты прискакал другой дозорный. По выражению его лица и посадке де Клерк сразу же понял, что случилось что-то плохое. После краткого разговора с генералом дозорный уехал прочь.

Развернув коня, Рооса крикнул своим командирам:

— Приготовить повозки к быстрой езде! Даю пять минут! — Затем он подъехал к де Клерку. — Этот новый английский полковник пытается быть умным. Он разделил свою бригаду на две части; одна будет наковальней, другая — молотом.

— А мы окажемся чугунной заготовкой между ними.

— По крайней мере, так надеются англичане, — усмехнувшись, ответил Рооса. — Однако надежда угасает вместе с солнечным светом, доктор. Особенно когда мы заманим врагов в Гроот Карас.

Торжествующе махнув рукой, генерал развернул коня и уехал. Через несколько минут по всей колонне разнесся его зычный голос:

— Полным ходом… марш!

Кучер повозки, в которой находился де Клерк, щелкнул поводьями и крикнул:

— Ха… ха… пошел!

Лошади немного поартачились, затем перешли на галоп. Ухватившись за борт, де Клерк устремил взор на виднеющиеся вдали горы.

«Слишком далеко, — мрачно подумал он. — Слишком далеко, а времени недостаточно».

И меньше чем через час выяснилось, что его опасения были оправданными.

Пыльный шлейф обозначил возвращение двух всадников, которых Рооса отправил на север разведать путь, однако, когда пыль улеглась, стало очевидно, что назад вернулся только один дозорный. Он сидел в седле, завалившись набок, и сполз с коня, как только добрался до колонны, дважды раненный в спину винтовочными пулями.

Рооса приказал остановиться, после чего подал знак де Клерку. Захватив сундучок с медикаментами, врач поспешил вперед и опустился на корточки рядом с раненым. Обе пули, прежде чем вырваться из груди юноши, прошли сквозь жизненно важные органы.

— Пробито легкое, — сказал генералу де Клерк, положив голову дозорного себе на колено.

Юноше, которого звали Меер, было всего восемнадцать лет. Схватив Роосу за рукав, он попытался что-то сказать, но тут же закашлял, захлебываясь кровавой пеной.

— Генерал, — наконец прохрипел юноша, — батальон англичан… к северу от нас. Тяжелая кавалерия… пушки на лафетах.

— Сынок, далеко до них?

— Восемь миль.

Меер снова хрипло закашлял. У него изо рта хлынула кровь. Тело выгнулось дугой, борясь с неизбежным, затем обмякло.

Пощупав ему пульс, де Клерк покачал головой.

Закрыв юноше глаза, Рооса погладил его по голове, затем выпрямился. Двое солдат унесли тело Меера.

Де Клерк подошел к генералу.

— Все мои разговоры о самоуверенности англичан… — пробормотал Рооса. — Это я оказался самоуверенным. Этот новый английский полковник стремится помешать нам дойти до гор. Если ему удастся перехватить нас здесь, на открытой равнине… что ж, в этом случае, дорогой доктор, у вас будет столько работы, сколько вы не сделаете и за всю жизнь.

Врач ничего не ответил, но генерал, судя по всему, обратил внимание, как он побледнел, и с силой похлопал де Клерка по плечу.

— Этот английский полковник умен, однако острия его клещей разведены еще слишком широко, и мы можем проскользнуть между ними. А вскоре нас поглотит ночная тьма.

Через час де Клерк, сидя в трясущейся повозке, увидел, как нижний край солнечного диска коснулся линии горизонта. Ночь уже почти наступила, однако на востоке четверть небосвода была закрыта столбом пыли, золотисто-красной в лучах заходящего солнца. Врач прикинул, какое количество всадников могло поднять такой столб.

По меньшей мере двести.

А за ними бесчисленные повозки с пехотой, и пушки на лафетах.

«Да поможет нам Господь!..»

Но колонне хотя бы удалось благополучно добраться до предгорий Гроот-Караса, ускользнув из вражеских клещей. Повозку напоследок тряхнуло еще раз, и она вкатилась в погруженное в темноту ущелье. Англичане скрылись из виду.

Развернувшись, де Клерк окинул взглядом рассеченный ландшафт впереди, настоящий лабиринт гор, ущелий и пещер. Рооса неоднократно хвалился какими-то «карманными крепостями», спрятанными в горах, неприступными оплотами, в которых буры смогут выдержать любую осаду англичан.

По крайней мере, все на это надеялись.

Время замедлило бег под колесами повозок и копытами лошадей. Наконец вернулся дозорный, отправленный Роосой на юг. После краткого разговора с генералом всадник снова ускакал, и генерал приказал колонне замедлить шаг.

Он подъехал к повозке де Клерка.

— Нам удалось выиграть немного времени, доктор. Однако этот английский полковник не только хитрый, но и упорный. Его войска продолжают преследовать нас.

— Что это означает?

Рооса вздохнул и, достав из кармана френча грязную тряпку, вытер пыль с лица.

— Цитируя шекспировского Фальстафа, «главное достоинство храбрости — благоразумие»[2]. Пришло время забиться в дыру. К счастью, совсем рядом одна из наших «карманных крепостей». Ее трудно найти, но легко оборонять. Мы укроемся там, дождемся, когда англичане устанут от Гроот-Караса, и, когда они будут уходить, ударим им в спину. Доктор, вы не страдаете… как это называется? Боязнью замкнутых пространств?