Сергей Земцов

Клерк с дробовиком

Какой-то писатель нацарапал в своих рукописях фразу: «Человек не знает, кто он есть на самом деле и никогда не узнает. В каждой определенной ситуации он становится новым собой». Где я это прочел и как звали того писаку – не могу вспомнить. Просто думаю, он был в чем-то прав. По крайне мере в отношении меня прав.

Я смотрю на свое отражение в окне, а за ним внизу всё катится к чертям. Совсем как я вчера пожелал. Вот так взял и пожелал: «Да гори оно все синим пламенем!». Оно взяло и загорелось. Первый раз мое пожелание сбылось! О чудо!

И вот я, значит, стою у окна, наблюдаю за происходящим. У соседнего дома сквозь хаос, огонь и дым прорывается вишневая «девятка». Ага, прям как в старой песенке. Только не так весело. Потому, что прорваться водителю не удалось. Въехал он колесом в дыру ливневой канализации, на которой решетка сломана уже месяца два как. Я сам каждый раз, когда парковался в этом месте, аккуратненько крутился, чтобы не провалиться, а он вот возьми и попади колесом в яму. Машина застряла и через минуту от мужика ничего не осталось. На части бедолагу разорвали те твари, что вероятно пришли из ночных кошмаров. Мне бы впору обделаться прямо тут у окошка, а я так ничего, стою, наблюдаю, словно кино смотрю и только попкорна не хватает. Я ведь всегда был далеко не первой храбрости. Случись чего и я главный бегун на районе, никакому злодею меня не догнать и злодейства со мной не сотворить. Но сейчас я уже шарю по ящикам и шкафам в кабинете шефа в поисках ключа от сейфа, в котором спрятан дробовик. И не страх мной движет, а злоба и желание отстрелять всех тварей до последней. Нет, прав был писака, чертовски прав! Кстати, шанс уйти красиво у меня появился неплохой. Да какой там шанс! Уверенность железобетонная! Так чего я жду? В бой, салага!

Прошло минут десять, не больше. За это время я успел истратить половину патронов, вероятно сломать ногу где-то в районе голеностопа, а также ободрать себе морду о декоративную штукатурку на стене.

Свет в лифте так и норовит потухнуть, еле-еле мерцает из последних сил. Где-то за стенками металлической коробки приглушенно слышны крики ужаса, выстрелы, звериный рык. Но это все на заднем плане, как декорация, а на переднем, я слышу, как пульсирует кровь в висках и стучит сердце, а также мое хриплое и тяжелое дыхание. Пришлось неслабо так побегать и пострелять после того, как двери лифта открылись на первом этаже. Теперь я решил попробовать выбраться из здания через третий этаж по пожарной лестнице.

Лифт медленно остановился. С того момента, как я вырвался из ловушки на ресепшене, прошло несколько секунд, но передо мной промелькнула целая вечность. Время становится длиннее, когда ты стоишь на пороге смерти.

Двери лифта плавно разошлись в стороны, и я морально приготовился стать обедом. Но нет, повезло. Передо мной предстала стена, забрызганная кровью, с ярким отпечатком человеческой ладони. Шаблон один в один, какими любят пугать в фильмах ужасов, а мне вот не страшно. Если бы не жуткая боль в ноге, от которой я корчу сейчас гримасу неудовольствия, то язык бы точно показал сему зловещему знамению.

Не успел я сделать пару-тройку шагов, как наткнулся на еще один нехороший знак: дверь с надписью: «Столовая». Чего я там сейчас про обед и себя в качестве главного блюда размышлял?

Я тряхнул головой, отгоняя мысли, ухмыльнулся идиотской улыбкой и толкнул дверь вперед. Кстати, между делом, пока она медленно и со скрипом открывается, я тут подумал еще раз и снова удивился тому, как не чувствую страха. Будто смерть ищу или же просто сплю и считаю себя неуязвимым героем сна.

Дверь открылась перед самой задницей твари, отдаленно напоминающей здоровенного, мускулистого бульдога, только весом так кило под триста. У существа полностью отсутствовал кожный покров. Сквозь мышцы сочилась красно-бурая вонючая жидкость, из оскаленной пасти на пол капала пенистая слюна. «Бульдог» загнал в угол свою жертву – маленькую девочку лет шести. Пасть с кучей зубов направлена на испуганного ребенка, а мне достались виды с задней части вонючего монстра.

Я сейчас вспомнил, что в столовой трудилась девушка, и она всегда брала с собой дочку, которую вероятно не с кем было оставить. Даже думать не хочу – где сейчас её мама. Да вообще думать не собираюсь.

– Эй, симпатяжка! – крикнул я, обращая на себя внимание зверька с рожей из фильма ужасов. Он резко повернул ко мне свою, как оказалось, кривую морду. Мало того, что она без кожи, так еще и кривая набок. Ну, вот как в такую не всадить всю дробь из моей бум-палки-стрелялки. Что я собственно и реализовал, разорвав на кровавые ошметки голову этого сюрреалистичного «бульдога».

– Мелкая, ты там как? – спросил я у девочки, перезаряжая при этом дробовик. Сознаюсь, с детьми я как-то не очень. Их у меня никогда и не было.

Не уверен, как должны реагировать дети в этой ситуации, в которой оказалась малая, но как по мне она выглядит достаточно спокойной. До того, как я разобрался со злым песиком, она вжималась в стену, сейчас же очень медленно, не отводя глаз от еще подергивающегося трупа, прошла ко мне за спину и крепко обхватила маленькими ручонками.

– Ну, все, малая, уходим отсюда!

Мне хотелось спросить, что с её мамой, но я боялся, хотя гораздо страшнее для меня, если она сама задаст мне тот же вопрос. Но девочка молчала, словно и так всё понимала и при этом, несмотря на страх, была собрана. Думаю, это с ней от шока.

Я схватил её за руку и потащил за собой, направляясь к запасному выходу. Там металлическая пожарная лестница, по ней можно с торца здания спуститься вниз. В этом и заключался мой план, когда выбраться с главного входа не удалось. Я, конечно, очень старался вырваться, но таких вот злых песиков там оказалась большая компания и все они словно месяц сидели на вегетарианской диете. Пока я от них улепетывал, перескакивая через турникеты, зацепился и повредил ногу. Теперь приходится очень медленно идти вперед. Боль дикая, так что я не просто хромаю, а почти волоку ногу за собой. Теперь даже стало