из подуставших медвежьих лап, будто чувствовали желание медведя кого-нибудь прибить и были с ним солидарны. Завалы разбирались медленно, вызывая у работников множество красочных эпитетов. Но всё рано или поздно заканчивается, даже самое плохое и неприятное не может длиться вечно, а избушка была не такая уж и большая. Так что, вскоре, лиса своим когда-то пушистым хвостом, смела последние щепки с полянки и, обессиленно упав в траву, простонала:

— Всё! Сил моих больше нет.

— Квасу бы, — мечтательно квакнула лягушка, опуская в кадушку с водой распухшие лапки.

— Медовухи, — вздохнул медведь, потирая уставшую спину.

— Печка уцелела, — радостно пролаял волк, — И дров полно.

— Дровами сыт не будешь, — пропищала мышь, — Выковыривая из зубов остатки древесины. Сейчас бы блинов или пирог с сыром. Пышненький, мягонький, сыр расплавился, так и тянется, да с молочком холодным.

— Лучше с капустой, — возразил заяц, — Ну, на худой конец с морковкой.

— Где же продуктов-то взять? — почесал затылок волк, — Всё ведь под завалами пропало.

— Всё, да не всё, — деловито сказала мышь, — Продуктов я достану, а вот готовить на всех, извиняйте, не смогу. Размером я не удалась, на такую ораву готовить.

— Где это ты продукты возьмёшь? — удивился волк, — Да ещё столько. Сама говоришь — маленькая.

— Плоха та мышка, которая не имеет запасной норки, — гордо сказала мышь, — Много, конечно, не обещаю, но по сусекам поскребу. Идём, волк, донести поможешь.

— А мы с зайцем приготовим, — мечтательно пропела лиса.

— Надеюсь не в буквальном смысле? — ехидно уточнила лягушка.

— Я имею в виду, что вместе готовить будем, — огрызнулась лиса, — Тем более опыт уже имеется, когда-то одну избушку делили, пока под реновацию не попали.

— Это когда ты к нему незаконно вселилась и чуть жильё у бедняги не отжала? — не отставала лягушка, — Помню, помню! Всем колхозом тебя выселить пытались, да не могли, пока Петя участковый не помог.

— Что было, то быльём поросло. Давно уж помирились мы. Злопамятная ты, соседка, — обиделась лиса, — Забыла, как сама-то здесь оказалась? Где он твой селезень, за которым ты на край света полетела? Бросил тебя? Курортные романы до добра не доводят.

— Я сама, сама! — заквакала лягушка, но вспомнив, что именно эти слова не дали ей удержаться на прутике, который несли утки, пристыжённо замолчала.

— Сама, сама, — передразнила лиса, — И что ты в итоге поимела? Это надо было умудриться променять коттедж в элитном посёлке с личным прудом на избушку-развалюшку в пригороде, да ещё и на шесть квартир.

— Да кончайте вы уже собачиться, — рявкнул медведь, — Лягушка, за водой лучше сгоняй, вон волк с мышью уже возвращаются. А ты, лиса, подумай лучше, что стряпать будешь.

— Что тут думать-то, — пожала плечами лиса, — Из такого набора продуктов или блины нажарить, или колобок испечь.

— Лучше блины, — подал голос заяц, — С колобком у меня связаны не очень приятные воспоминания, слишком он круглый и изворотливый.

— Ну, блины, так блины, — согласилась лиса и отправилась к печке.

— Остальные за мной, — скомандовал медведь и указал на бревно для совещаний, — Кто занимался страховкой? Что там нам по закону положено в плане возмещения ущерба?

— Так не страховой случай, — уныло вздохнул волк, — Самостоятельно жильё попортили. Не считаешься ты, медведь, внешним фактором или природным катаклизмом. А от порчи имущества соседями мы не страховались, сэкономили.

— Экономисты, блин, — выругался медведь, — Сами вы как катаклизмы, никаких природных не надо, когда вы рядом есть. Тех материалов, что целыми остались, кое-как на сарай хватит.

— Которые доски, брёвна поломанные, можем бобрам отдать в обмен на целые, — предложила лягушка.

— Второй раз на одни грабли наступать? — захохотала лиса, усердно размешивая тесто, — Сдаётся, ты у них процент имеешь с продаж.

— Ничего я от них не имею, как лучше хочу, — обиделась лягушка, — Для всех, между прочим. А ты не вмешивайся лучше, а тесто мешай, а то с комочками будет.

— Я сейчас кого-то, вместо миксера, в кастрюлю запущу, — парировала лиса, — Чтоб не языком, а лапками поработала, юность вспомнила, маслозавод.

— Да прекратите вы уже или нет? — заревел медведь дурным голосом, — Вот бабы, хуже сорок. Лиса, когда уже блины-то будут?

— Так волка жду, — медовым голоском пропела лиса, — Кто обещал печку истопить? Я же женщина, мне тяжести поднимать нельзя, шубку опять же попорчу, испачкаюсь.

— Бегу уже, — встрепенулся волк, — Правда, медведь, пойду я лисе помогать. А то ужина не дождёмся, скоро уж темнеть начнёт.

И заплясали весёлые огненные язычки в печке, и потянулся сизый дымок из трубы, и раскалилась сковорода чугунная, да зашкворчали на ней блинчики кружевные, золотистые, на маленькие солнышки похожие. И так сладко потянуло хлебно-блинным духом, что никто уже ни о чём спорить не мог, чтоб слюну не выпустить, а только всё ближе и ближе к печке подсаживались, да глазами голодными за каждым блином следили и радовались, быстро растущей на большой тарелке, стопочке. А тем временем блинный аромат по всему лесу разнёсся, и потянулись к полянке жители лесные большие и малые, и птицы со всей округи налетели, да по веткам окрестных деревьев расселись. Ждут, вдруг да перепадёт какая крошка. Вышел вперёд старый бобёр, подошёл к медведю, спрашивает:

— Здоров будь, медведюшка. Весь лес блинным духом полнится, и я вот, на запах к вам заглянул. Для себя печёте или праздник готовите? Гостей привечаете?

— Присаживайся, бобёр, — подвинулся медведь, освобождая место на бревне, — Перекусим, да о делах поговорим.

— О чём с бракоделами говорить-то собрался, — пробормотала лиса, навострив уши, — Они нам доски гнилые, а мы им блины свежие?

— Видишь, бобёр, какой финдибобер у нас приключился, — начал медведь издалека, — Рухнуло наше строительство, чуть нас не покалечив. Едва выскочить успели, волка помяло сильно. А домик-то с любовью строили, по всем правилам, да, видать, поставщик недобросовестный оказался — доски гнилые подкинул.

— А страховка что-ж? — прищурился бобёр, — Неужто не покроет?

— А страховку-то мы не продлили, по причине бедственного материального положения, — вздохнул медведь, — С работой нынче туго, кризис в лесу, сам знаешь. Блинчики эти из самых, что ни на есть, последних остаточков соорудили. Вот съедим и по миру пойдём, с протянутой лапой.

— А я подумал, будто вы едальню открыть решили, дегустацию устроили, — задумчиво протянул бобёр, — Денег-то у всех негусто, да могли бы бартером взять.

— Это как так? — удивился медведь.

— Ну, например, вы нам вечером блины — мы вам утром стулья, — предложил бобёр.

— Какие стулья? — не понял медведь, — Блины на стулья менять? Что за бартер такой? Зачем нам стулья?

— Да не на стулья, оговорился я, классиков перечитал. На доски, брёвна обмен, на стройматериалы короче, — уговаривал бобёр, — Бартер — это