ответ белоснежная искренняя улыбка, произнесла: «Спасибо». Угадал. Марк всегда делал это искусно. Дарить подарки противоположному полу — его конек. Он был доволен больше именинницы. Он считал, что стал познавать ее.

Как же она была бесподобна в тот день… Он знал, он был уверен, что этот образ она специально подобрала для него. Стильное приталенное пальто благородно-серого цвета, черные, облегающие тончайшие голени, сапоги на высоком каблуке, белая, слегка просвечивающая блуза, распущенные натуральные, все с тем же рыжеватом оттенком, волосы, выстрелили пулей двенадцати грамм весом и в без того неспокойное сердце Марка. Тогда он уже как раненый волк — еще сильный духом, но физически слабый, готов был ради нее поступиться со своими принципами. Забить на многое. Но только не на нее.

Пользуясь ситуацией и ее юностью, выкладывался, как никогда ранее. Он хотел проводить больше времени с ней. Он делал это искренне. Да, он хотел ее. Очень хотел. Он чувствовал аромат ее волос, как в первый день их встречи. Он видел ее хрупкое нежное тело в стильных одеждах. Он думал только о ней. В тот момент на Земле не было такого человека, который бы разубедил Марка в неправильности его действий. Он точно знал и понимал, что должен попробовать ее. Но этот ужин, явно, не макароны с сосисками. Это был званый ужин из самых дорогих блюд. Его манил даже не секс, который точно свершится. Он хотел ее всю. Как человека. Ему было важно слушать ее. Она говорила так мало. Очень мало. И очень тихо.

Его напор и харизма не оставили ни единого шанса хрупкому дитя. Это был космос для нее. Дрожь в ногах, учащенное сердцебиение, спутанная, но такая же тихая речь. А он, человек, который вкусил многое, осознал, что все, он уже не принадлежит себе. Мелодия так и играла у него в голове, но еще громче. И дело было не в сексе. Не только в нем. Будучи сам человеком тонкой натуры, Марк впервые понял и ощутил зависимость от нее. Он хотел обладать ей всей. Каждой частичкой, каждой клеточкой, каждой молекулой. Он наслаждался ее смущением, ее вкусом, ее кроткостью. Он никогда ранее не встречал девушек даже близко похожих на нее по несбалансированности. Настолько ебанутую, отбитую и в то же время глубокую и настоящую, такую же, как и он сам, он видит впервые. Сегодня он трахнул самого себя. И тут ему стало не по себе. Потому что он понял: за долгие годы, за многие связи, за все, что с ним было, что он "не трахнул" и что она "не телка", что были ранее. Теперь она — это его все!

Она ушла. Марк хотел еще. Им управлял эгоизм. «Она только моя». Хотя имел семью. Имел множество безотказных хуесосок. Но его мир перевернулся, хотя это довольно дешманское выражение. Он желал ее снова. Желал не только ее молодое тело, мокрую писю и торчащие, подобные замороженной бруснике сосочки, а желал ее присутствия, присутствия в его жизни…

Время шло. Секс на 10 из 10. Отношения еле-еле на 4–5. Всплески эмоций. Ей некомфортно. Он женатый мужчина. Он никогда не будет ее. Он убеждал ее, что это нормально, сам понимая всю сложность ситуации. Она не может. Их тянуло друг к другу. Цветы, подарки, осужденье мамы. Все не то. Оргазмы сменяли слезы. Боль осознания, что он не ее…

Глава 3. Odi et amo

Они то сближались, то расходились. Порою разлука длилась неделями. Много недосказанного. Еще присутствовали недоверие и ревность. Но чего не было точно, так это предательства и измен. Они оба знали, были уверены наверняка, что никто никогда не предаст.

Марк очень переживал за нее. Ведь она же ребенок. Боялся, что ее может кто-то обидеть, а он не будет в этот момент с ней рядом. Он разрывался между домом, своей девочкой, друзьями, работой. Жизнь всегда была у него перенасыщенной. Он искал проблем и приключений. Но в этот раз судьба уготовила ему испытание посерьезнее.

Находясь в постоянных думах о ней, он терял равновесие в других областях жизни. Недосып, постоянный стресс, проколы, которые недруги использовали при малейшей возможности, дали свои плоды. Марк терял в весе, обычные головные боли приобрели мигренозный характер, гипосостояния становились нормой жизни. Но нужно всегда быть в форме. Он обязан быть на высоте, на пике популярности, врач — не болеет. Врач — последняя инстанция для умирающего перед встречей с создателем.

И, как не банально это прозвучит, Марк стал помогать себе приходить к той форме, в какой был ранее. Нет, не алкоголь. Алкоголь всегда присутствовал в его жизни. Наркотические анальгетики. Они давали ему то, что так нужно было ему в этот момент его жизни — продлить время. С их помощью он не ощущал боль, мог спать 3–4 часа в сутки, еда тоже не была ему очень необходима, мысли были четкими и выверенными. Он снова Марк. Марк Яковлевич. Царь и Бог! Конечно же, он хорошо понимал, что это ловушка. Он презирал и ненавидел наркоманов. Но ему так не хватало этих двадцати четырех часов в сутках. Он понимал, что обманывает только себя. Никто не знал о его тайне. Почти никто. Он был скрытен и аккуратен. Всю эту неформальщину пришлось терпеть и в дальнейшем помогать разруливать его другу. Константин Константинович, однозначно, не одобрял этой хуйни. Марк сам не одобрял и ненавидел себя за это.

Он не делал попыток завязать с этим. Потому что знал — будет только одна попытка, и он точно справится. Шли недели, за ними месяцы. Картинки все ярче, ломки все болезненнее и чаще. Марк увеличивал дозу, комбинировал разные препараты. Он знал, что двигался к краю не шагом, он бежал к нему, как спринтер.

Она стала догадываться. Сказать, что она не одобрила — не сказать ничего. Весь блеск и сила его образа в один миг померкли. Она стала относиться к нему с ненавистью, думая, что все что с ней произошло за последнее время — это не он, не его душа и сердце, это действие наркотиков. Ей стало горько сначала за себя. Ошиблась. А мама предупреждала. «Какая же я доверчивая…» Но посмотрев в его честные стеклянно-мокрые глаза, поняла — он искренен с ней, он не врет, ему нужна помощь. Ее забота не имела границ. Не то, чтобы она раздавала всем сирым и убогим деньги направо и налево. Нет. Она помогала только тем, кто истинно нуждался в ней.