Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Осакский Университет Искусств был спрятан среди зеленых деревьев, густого покрова травы и свежего сладкого воздуха округа Минамикавачи. Место, наиболее подходящее для занятий искусствами, музыкой, живописью, кинематографом, анимацией и фотографией. Хорошее место, дающее множество возможностей. Вскоре ревущий мотор разрушил спокойную тишину университетского парка.
– Когда ты освободишься? – спросил Дзюн, когда девушка уже успела отойти на несколько шагов от него, проворно спрыгнув с сидения.
Она обернулась, чуть склонив голову к плечу.
– Я буду поздно.
– У тебя роман с твоим фотоаппаратом, – вздохнул он.
– А у тебя – с твоей гитарой… – Она засмеялась, в ее глазах появился задорный огонек.
– Но твой роман ведь не заведет тебя куда-то далеко?
Девушка немного помолчала, задумавшись о чем-то глубоко.
– Я еще не решила окончательно, – она поправила волосы, растрепавшиеся из-за разгулявшегося ветра. – Но это хороший шанс… Другого такого не будет. Будешь скучать? – она внимательно посмотрела на него.
– Еще спрашиваешь. – Парень нахмурился. – Поедешь туда, в эту грязную страну…
– Не переживай. – Она подошла к нему вплотную. – Я никуда не уеду, это слишком далеко. Как же я тебя оставлю здесь одного, без присмотра? – Она обняла его за шею. – Я ведь тебя люблю…
– Я тоже. – Он крепко обнял ее в ответ. – Ты даже не представляешь как.
Раздался далекий звук электронной мелодии, обозначавшей начало занятий в университете. Девушка спохватилась, посмотрев на часы, в последний раз поцеловала Дзюна. Быстрым шагом она направилась по витиеватой дорожке.
– Мидори… – позвал он ее. Она снова обернулась. – Не забывай о своем обещании.
Она кивнула и поспешила по направлению к главному входу в университет. Садао-сенсей, преподаватель профилирующего предмета, не выносил опаздывавших студентов, а в последнее время Мидори опаздывала часто.
Время пролетает быстро, особенно когда чем-то увлечен. Наойя Мидори любила фотографию, любила стараться найти интересные кадры, которые зачастую получались случайно. Второй год обучения в Осакском Университете Искусств давал возможность заниматься любимым делом сколько угодно, и казалось, жизнь ее прекрасна. Она занимается любимым делом, которое привлекало ее с детства; у нее прекрасные отношения с Дзюном, который обязательно станет знаменитым, главное, чтобы его группа записала особенную песню, которую будут напевать в каждом доме; у нее счастливая семья – кузина недавно вышла замуж. Без сомнения можно сказать, что в день своего девятнадцатилетия она была счастлива. Но иногда бывает так, что счастье это не столь долговечно, как хотелось бы.
Все началось с малого. Дзюн прислал ей короткое сообщение, в котором говорилось, что он не сможет встретить ее после занятий. Конечно, такое бывало и раньше, она его не винила. Он был занят: работал на полставки в магазине электротехники, записывал музыку. В этот день его группе как раз посчастливилось найти более менее дешевую звукозаписывающую студию. Для него этот день был тоже своего рода знаменательным. Так почему бы и ей не сделать ему что-то хорошее? Сюрпризы всегда приятны. По дороге в город, в район Тсуруми, она заглянула в магазин музыкальных инструментов. Не растрачивая много времени на поиски чего-то совсем необычного, она выбрала вполне нужную вещь – медиатор для гитары с нарисованным на двух сторонах цветком сакуры. Продавец пообещал, что струны гитары должны издавать особенный звук при его использовании. Музыку сердца.
Студия находилась в неприглядном районе, на подземных этажах серого здания, под не совсем подходящим для такого соседства интернет-кафе. Пришлось долго искать вход. Справившись с этой непростой задачей, Мидори спустилась по длинной плохо освещенной лестнице. Для такого заведения здесь было необычно тихо. Она уже решила повернуть обратно, уверившись в том, что она ошиблась адресом, но вдруг услышала знакомый голос. Этот голос группа берегла всем составом, на репетициях он был просто необходим. За ним последовал дружный смех.
– Кента-кун, твоя краска тебе зрение испортила? – раздался насмешливый голос их барабанщика, Аоки Томору. – Как ты мог цвет перепутать?
– Там темно было, ночь, плохое освещение… – объяснял Кента.
– А по-моему, ему очень даже идет, – игриво заметила Томояма Харука. Она играла на синтезаторе.
– Еще бы водорослями обвиться, и…
– Тссс! Тихо… сделайте погромче, – прервал обсуждение Хирамаки Юта, их второй гитарист.
Кто-то прибавил громкости в радиоприемнике. Мидори, до сих пор скрываемая выступом стены, неслышно засмеялась, чуть выглянула из-за угла, увидев прелюбопытнейшую картину: их солист, всегда отличавшийся необычайным стремлением следовать последнему слову моды, теперь выделялся настолько, насколько и сам бы не мечтал. Его волосы местами искрили зеленым оттенком, и Харука, девушка с довольно короткой стрижкой и широким оранжевым ободком, не позволявшим волосам, в черноте которых выбивались розовые пряди, закрывать лицо, не могла удержаться от того, чтобы не кинуть взгляд на это новейшее направление в моде.
– Это реклама, – идентифицировал звуки по радио Дзюн.
– И все-таки мы поспешили. Не надо было относить эту запись на радио, она еще сырая, – сказал Юта. – Пускай бы в интернете оставалась… Вряд ли они ее поставят.
– Не убивай всю надежду, – прошипел на него Томору.
Мидори устала стоять, скрывшись ото всех. Сделала шаг вперед, но в этот момент ее никто не заметил, потому что все внимание было приковано к радиоприемнику.
– А теперь, – говорил ведущий музыкальной программы, – настает время активных ритмов и стремительной мелодии, потому что следующая композиция заставит вас проснуться от скучных трудовых будней. Впервые в эфире нашего радио группа Hey-yo!
Помещение заполнили звуки знакомой песни, над которой они так долго работали. В одно мгновение в маленьком помещении для звукозаписи, отделенном от основного стеклом, раздались тысячи радостных криков, хотя там находилось всего пять человек. В комнате звукорежиссера было плохое освещение, сам он вышел куда-то. Мидори никто не замечал. Она уже хотела присоединиться к остальным, порадоваться за них, но следующий момент перевернул ее личный мир с ног на голову. Она сама была скрыта полутьмой, но это не мешало ей видеть, как Дзюн, нежно обняв Харуку за талию, как ее саму он никогда не обнимал, коснулся своими губами ее и не спешил отстраниться, а она не возражала, обвив его шею своими руками.
– О, тут уже и обнималовка пошла… – смеясь, заметил Юта, когда общая радость поутихла. По радио продолжала проигрываться их песня, близившись к концу, где должно было быть соло Дзюна.
– Эй,
