Шрифт:
Интервал:
Закладка:
За день приехала и мать Чонхо со своим мужем, его сестренкой и двумя братьями. Им уж понадобился отдельный номер в отеле, что для них было не столь накладно. На свадьбу пообещала придти и добрая половина команды Чонхо, в которой он играл сейчас и в которой ему предстояло играть еще три года. В совокупности собралось непомерно много народу. Много набралось друзей и коллег Мидори. Перед самой свадьбой мать Чонхо и родители Мидори, наконец, встретились и провели совместный ужин, сделав помолвку совершенно официальной. «Какая приятная женщина!» – восхищалась после ужина Маюми-сан, полностью уверившись в том, что семья Чонхо такая же хорошая, как и их собственная.
– Не жалеешь? – спросила Мидори вечером накануне свадьбы.
Его бывшие товарищи по команде были в это время в том же ресторане, который всем так полюбился. Так что у них было немного времени побыть наедине.
– О чем?
– О том, что выбрал все-таки меня.
– Не шути так, – серьезно сказал Чонхо. – Не надо. Ты навсегда останешься для меня единственной, той, с которой я хочу быть навсегда.
Мидори только поудобнее устроилась у него на коленях, как она всегда любила.
Она ушла раньше, чем обычно, потому что надо было еще приготовиться к завтрашнему дню. А он еще немного оставался недвижим, после того, как она ушла, а потом ему ничего не оставалось делать, как пойти в тот самый ресторан, где его уже так долго ждали для последней холостяцкой вечеринки.
Вот и настал тот самый день, двадцать седьмое апреля, день их свадьбы. Официальная регистрация в мэрии прошла утром, после чего настало время церемонии. И хотя церемонию было решено провести скромно, с таким количеством людей этого совершенно не удалось сделать. На традиционные подарки гостям пришлось потратиться достаточно много. Чтобы провести церемонию, пришлось снять более большое помещение, чем думали сначала. Молодожены были не совсем обычны, так что поход в буддистский храм пришлось отменить. Украшения в помещении были пестрыми, радостными. Сначала гости только оглядывали этот зал, только потом, заметив жениха, который уже некоторое время стоял у сооруженной сегодня рано утром арки, украшенной белыми розами. Эта европейская традиция была ничего не значащей инсценировкой, тем не менее, не теряющей своей привлекательности, учитывая, что пара была интернациональной. Наконец, когда все гости расселись и немного успокоились, заиграла музыка и через некоторое время показалась она. Она была с Чонхо около пяти лет, но до сих пор, как только он ее видел, его сердце начинало биться быстрее, а сегодня оно превзошло все скоростные рекорды.
Мидори была в скромном белом платье с юбкой в пол, не том, которое надевали барышни первой половины девятнадцатого века в Европе, не в традиционном кимоно, не в корейском ханбоке. Именно оно подходило для нее как нельзя лучше. Она слегка улыбалась, держа в руках букет, и медленно подходила к арке, где ее ждал Чонхо.
Человек, удел которого был всего лишь произносить напутственную сегодня превысил все нормы по времени произнесения своих слов. Но они не слышали его, они просто смотрели друг на друга, будто давали немое обещание, без всяких слов, держась за руки. Поцелуй, скрепляющий их вечные узы, был самым сладким в их жизни.
После этого человек, находящийся в самом конце зала, в кепке и темных очках, встал и ушел, загадочно улыбаясь. Молодоженам ли, своему ли хорошему настроению – это осталось неясным.
Начался банкет и поздравления – все, что было так приятно, но так утомляюще. Гостей было очень много, в основном в подарок молодоженам они отдали деньги, что должно было возместить немалые затраты. Вопреки японским традициям играла тихая музыка, под которую почти каждый гость произнес свою поздравительную речь.
– Ой, простите, я наступила вам на ногу, – извинилась Шиори после того, как сделала оплошность.
– Да ничего, я сам виноват, – ответил Коджи, только после этого посмотрев на виновницу. Взгляд его вдруг задержался долее обычного.
И вдруг завязался разговор, который длился довольно долго и интересно.
– А я говорю, что из ворот надо выбегать только в экстренных случаях, – доказывал Мин Хон.
– А я тебе говорю, не лезь во вратарское дело, – отмахивался Чжун Хён.
– Кому не знать лучше, когда выбегать, как не форварду? – взвился Мин Хон.
– Уж точно не тебе, – добавил Ко Гу Юн.
– Вы опять?.. – встрял Катани, но потом осекся, увидев новые лица, совершенно не разговаривающие по-японски кроме двух слов: «спасибо» и «извините».
Но все эти разговоры молодожены вряд ли слышали, занятые только друг другом и больше никем, смотря в глаза только друг другу. Слишком многое им пришлось пройти, чтобы больше никогда не расставаться и еще больше им предстоит, но это они пройдут уже вместе, взявшись за руки и никогда их не отпуская.
Конец
