в целом: воспользоваться вторым шансом и всё, никаких больше подвигов. Сейчас немного оклемаюсь и начну вживаться в новую для себя роль. Ох, ё-маё... Вот это ты, Анька, влипла! Реально довыступалась.

Вообще-то, вливаться в новый коллектив и начинать с чистого листа мне не привыкать: я же родилась в семье военного, которого знатно помотало по стране и миру. А вместе с ним и всю его любимую семью: жену и троих детей. Поэтому за детство и юность мне пришлось поменять более пяти школ, как обычных, так и музыкальных. Еще в начальных классах усвоила урок, когда пришлось срываться в середине учебного года, что нельзя показывать слабость новым одноклассникам, иначе заклюют. Нужно быть дружелюбной, неглупой, интересной и сильной.

Но это свой мир, а тут с чего начинать? Явилась - не запылилась, ничего не знаю. Тогда, видимо, со старой "доброй" амнезии: тут помню, тут не помню... Ну а что? Судя по гудящей голове, меня по ней знатно стукнули. После такого точно предыдущую жизнь забыть можно, да и ребенка обмануть не так трудно. Наверное.

Я сомкнула веки и, поглядывая на мальчика из-под ресниц, спросила слегка осипшим голосом умирающего лебедя:

- Ты кто?

- Ты что, Иви? Это же я - Дэй, Дэймон, твой братишка, - попался на нехитрый манипуляционный трюк пацанчик и выложил немного информации о себе.

Хоть имя узнала. Но этого мало, надо и обо мне нынешней так же ненавязчиво расспросить. Руки вижу - чужие. Общее состояние в целом неплохое, но это пока я не загоняюсь и не рассматриваю части тела. Но руки, как ни крути, видно и они - чужие. Хоть молодые и красивые, но... Брр... Не свои.

Ладно, справлюсь со временем, привыкну. А пока нужно побольше узнать у этого мелкого аборигенчика. Имя, понятное дело, Иви... Надо выяснить почему эта Ива дошла до жизни такой. То есть смерти, получается, раз моя душа заняла ее тело.

Нет, не буду рефлексировать и угрызениями совести мучиться тоже не буду.

Мне дали шанс!

А дают - бери! Это известный факт, поэтому дурью маяться я тоже не стану.

Как же вопрос сформулировать? А, точно, о событии спрошу.

- Что случилось? Почему... тут лежу, и голова страшно болит?

- Ой, а ты не помнишь, что ли? - удивленно вскинулся мальчик.

- Не помню, милый, ничего не помню, расскажи, - как можно жалостливей прошептала я.

- Ну, ты снова поссорилась с теткой, резко выбежала из дома, упала с крыльца, ударилась головой о камень и потеряла сознание. Дядька тебя в комнату принес, а я так испугался... Думал, ты не выживешь уже...

Ребенок опять всхлипнул, видимо, собираясь заплакать от воспоминания о пережитом волнении, но мне нужно было больше информации. Какие тетки-дядьки? Подробности давай!

- Расскажи мне все, Дэй, - я приподнялась на локте, подтянула подушку повыше на спинку кровати и села, кутаясь в одеяло. А дальше мое тело начало действовать самостоятельно: я внимательно посмотрела в глаза маленького человечка и убедительно с нажимом повторила, чувствуя, что именно так и надо действовать: - Расскажи всё с самого начала.

В этот момент в груди что-то заворочалось, словно маленький котенок, состоящий из крохотных воздушных пузырьков, потянувшись, сменил позу и снова улегся на место. Странное чувство, скажу я вам, и ассоциация нелепая, но поскольку это тело мне чужое, то акцентировать внимание на непонятной реакции организма, я не стала.

Зато мальчик выпрямил спину и начал говорить, подражая интонациям взрослого человека:

- После того, как полгода назад папа умер, к нам приехала его сестра с мужем и они заявили, что будут тут жить, потому что дом теперь принадлежит им. А я им не верю и ты не веришь, потому что, если бы папа оставил завещание, то все отписал бы нам - его детям! Ну, так же? Тетка, вообще, двоюродная какая-то, мы ее раньше и знать не знали. А она теперь тут командует и нас гоняет, всю работу делать заставляет. А мы не слуги ей! Ты всегда спорила и ругалась, но дети ничего никому доказать не могут.

- Погоди, а завещание?

- Так его нет, - мальчишка страдальчески нахмурил бровки. - Папа же не собирался еще умирать и ничего не написал. Но ты всегда твердила, что по закону все достается детям, а не двоюродным сестрам. Наследникам! Особенно, сыновьям.

- Ну, я и сейчас в этом уверенна, - хмыкнула я и поинтересовалась: - Кто тут у вас... у нас законы исполняет?

- В нашей деревне - староста, но в этом всё и дело, - многозначительно покачал головой Дэймон. - Тетка с евонной жинкой - старостихой - сдружилась, подарки ей постоянно дарит. Вот они и стоят на ихней стороне, а не на нашей.

- На их стороне, - машинально задумчиво поправила я, но, решив, что грамматикой с братом займусь позже, сменила тему. И без этого есть над чем поразмышлять - получается, угадала: меня занесло в деревню. То есть мир придется познавать с самых низов. — Значит, папа умер… А мама?

- Ого, ты и это забыла? - изумился пацан, широко округлив глаза.

- Просто ответь, - с нажимом произнесла я и от повелительного тона в груди снова что-то включилось: заиграли пузырьки, как в встряхнутой бутылке с газировкой.

Что за чудеса? Прямо физически ощущаю постороннее присутствие, но отторжения или неприятия к нему не чувствую. Это не воспаление в легких, не простуда: к болезни непонятная субстанция в грудной клетке вообще никакого отношения не имеет. По ощущениям это какой-то самостоятельный орган, который существует и периодически дает о себе знать. Возможно, отклонение, как шестой палец, например. Понять бы еще для чего эти пузыри предназначены. Не тело досталось, а сплошная загадка и мне придется ее разгадать. Сейчас анализировать не время, потому что мальчик снова заговорил, причем, скуксившись и снова собираясь заплакать.

- Наша мама умерла давно, когда я появился на свет. Тетка утверждает, что из-за меня... Если бы я не родился, то она бы осталась жива. Говорит, я виноват... Но папа никогда меня не обвинял! Мы с папой так хорошо жили. А они... Каждый день только орут, приказывают и вечно всем недовольны.

Я мстительно прищурилась — вот гады! Явились, как две пиявки и на детском горе паразитируют! Старосту подкупили, это ладно - в качестве взрослых опекунов присматривали бы за детьми, но они ребенку насаждают чувство вины и практически ломают