— Смотри на экран, — вторгается в мои размышления суровый бас Веприцкого. — Я не понимаю, зачем ты нарываешься? Если разозлишь меня, мало не покажется… Доказать твою вину как два пальца…

— Какую еще вину? — будто шальная сова, ухаю я. Хочется добавить: «Что ты несешь?», но я прикусываю себе язык и гляжу на здоровую плазму, прикрученную к стене.

— Это твоя фотка? — кривится Вепрь. — Полагаю, вопрос риторический. Это ты, без всякого сомнения. Или у тебя есть сестра-близнец?

— Нет, — лепечу я. — Нет у меня никакой сестры, и фотка моя. Я даже помню, где ее сделали…

— Проехали, — рычит Вепрецкий. — Половина вины уже доказана, — усмехается он и щелкает мышью. На экране появляется какой-то флористический сайт. — Узнаешь?

— Нет, — тут же отказываюсь я. — Понятия не имею, что это.

— Твой сайт, красавица, — шипит мой мучитель. — Мы нашли разработчика. Он сообщил, что заказчиком была ты и расплатилась с ним полностью.

— Я? — будто раненая вскрикиваю я. — Зачем мне флористика, если я ничего не понимаю в цветах?

— Ясень пень, не понимаешь, курочка, — смеется Вепрь. — Зато точно знаешь, как разводить кроликов… Кто пойдет в полицию из-за потерянной пятерки? Ну не доставили букет? Подумаешь! Многие даже в интернете писать отзыв ленятся. Зато я подошел к делу серьезно. Мне не в падлу, поверь, — шипит он. — Мы нашли практически всех потерпевших. Не спрашивай как, не скажу. И все готовы подать заявления в полицию. Тебе, девочка, грозит реальный срок за твои махинации.

— Вы в своем уме? — вскидываю я на Вепрецкого изумленный взгляд. — Какие еще букеты? Какие деньги? Выслушайте меня! — умоляя кричу в голос и снова натыкаюсь на беспощадные глаза хозяина кабинета.

— Угомонись, — рыкает Вепрь. — Мои адвокаты только и ждут свистка. Ты, видимо, прослышала, как сильно облажалась, вот и притащилась ко мне в клуб. Но просить прощения бесполезно.

— Вы меня с кем-то путаете, — тяжело вздыхаю я, пытаясь унять дрожь.

— Нет, — крутит головой Вепрь. — Майя Белецкая, правильно?

— Ну да, — киваю я и повторяю как заведенная. — Все верно. Но меня даже в стране не было. У меня алиби!

— Не держи меня за идиота, — криво усмехается он. — Телефон твой, карта, куда перечисляли тебе бабло наивные люди, тоже твоя. Затея хорошая, — кивает он. — Только зря использовала личные данные. Оформила б карту на бомжа, а симку бы купила на радиорынке, никто бы тебя в жизни не нашел. А так… облажалась по полной, Майя!

— Моя карта? — в ужасе повторяю я. — Какая?

— А вот видишь перевод. Это мой личный. Собственно, с этого момента я поклялся найти тебя.

Я вглядываюсь в экран. Обычная банковская квитанция. Но у меня нет российских карт оплаты. Вернее, была одна, но она куда-то затерялась… Да и семь лет прошло, как я вышла замуж за Алекса Бакли и переехала к нему в Америку.

— Видишь, — раздраженно замечает Вепрь. — Триста тысяч рублей перечислено на карту некой Майи Владимировны Б.

— Я давно уже не Белецкая, — пытаюсь вразумить этого болвана я. — И карта не моя.

— Похвально, — с издевкой кивает Вепрь. — Только это все пустая болтовня. На сегодняшний день ты должна людям пятьсот тысяч и мне триста. Плюс штраф в двукратном размере и погашение всех затрат на твои поиски.

— Выходит, зная, что мне нужна помощь, Алиса меня специально заманила в ловушку, — всхлипываю я и даже не понимаю, что говорю последние слова вслух.

— Алиса? Моя Алиса? — удивляется Вепрецкий и тут же напряженно всматривается мне в лицо. — Откуда знаешь мою племянницу?

— Какая разница, — легкомысленно отмахиваюсь я. Мне и так дурдома хватает.

— Большая, — рычит не сдерживаясь Вепрь и хватает меня за руку. — Она пропала неделю назад. Подожди, — осеняет его. — Ты пришла за нее требовать выкуп? Где она? У кого? Кто стоит за тобой?

«Только обвинения в похищении людей мне еще никто не предъявил», — мысленно ужасаюсь я и от отчаяния выпиваю из стакана виски. Залпом. Я прекрасно знаю, что за этим последует. Сначала рвота, потом отек Квинке.

«Аллергия на алкоголь иногда оказывается очень полезной», — только успеваю подумать я, как начинаю задыхаться.

— Скорую… — хриплю на последнем издыхании и тяжелым кулем оседаю в кресле.

— Валера, зайди, — совершенно спокойно распоряжается мой мучитель. Но это единственное, что я слышу, теряя сознание.

Я прихожу в себя в полупустой комнате. В чистой постели и с катетером в вене. Рядом с кроватью сидит пожилая женщина в белом халате и читает журнал. Бежевые стены явно не походят на больничные, а вот капельница и катетер вроде намекают, что я в лечебном учреждении.

— Очнулась, — ворчит бабка и, подхватившись, бежит куда-то вон из комнаты. Тотчас же приходит моложавый доктор в зеленой робе и с золотой оправой на переносице. Наклоняется ко мне, обдавая дорогим парфюмом, и добродушно шутит:

— Жить будете, мадам.

Он внимательно вглядывается в мое лицо, словно пытается с ходу определить уровень гемоглобина в крови и норму холестерина. И тут же, не отходя от постели, вытаскивает из кармана мягких брюк айфон последней модели и, ткнув в, видимо, часто повторяющийся номер, рапортует:

— Девушка пришла в себя, Родион Александрович.

Потом молчит в трубку, слушая хозяина жизни, и добавляет нехотя:

— Я бы не советовал. Мало ли… Во избежание рисков… Хорошо, — кивает он и, закончив разговор с Веприцким, тут же звонит кому-то еще. — Васильевна, нужно кровь взять по цито. Да, в первой палате. Только прямо сейчас. Пациентку хотят забрать…

«Как забрать? Блэд! Почему? — пытаюсь осознать я. — Я вам что? Кукла, что ли?»

Но импозантный доктор выскакивает из палаты, а сиделка вновь внимательно всматривается в фотографии звезд, плотно налепленных на глянцевых страницах.

«Твою мать, — раздраженно фыркаю я. — Куда я попала? И куда меня увезут? — пытаюсь догадаться я и понимаю только одно: — Хотел бы Вепрь от меня избавиться, достаточно было немного подождать и не оказать помощь. Интересно, — вновь пытаюсь что-то обмозговать я. — Сколько времени я тут провалялась?»

— Какой сегодня день? — спрашиваю слабым голосом у сиделки.

— Так понедельник, милая, — шепчет она. — Валерий Иваныч тебя с того света вернул. А твой мужик тебя уже забрать хочет. Соскучился небось, — улыбается сиделка. — Он за эти дни прибегал несколько раз. Беспокоился. Есть, конечно, и такие, что денно и нощно у кровати сидят. Но твой, видать, человек занятой. Хоть проведывал — и на том спасибо! — шепчет бабулька. Я всматриваюсь в доброе и открытое лицо, в лучики морщин, отходящие от глаз, и силюсь не разрыдаться.

«Мой! Не мой! Черного кобеля не отмоешь добела, — бурчу я про себя и, заслышав в коридоре шаги, перевожу взгляд на дверь. — Вепрь, твою мать! Вон прискакал кабанчиком», — зло усмехаюсь я и без утайки пялюсь на мрачное лицо Родиона Веприцкого. Вижу залегшие морщины и синяки под глазами.