И спокойно ехать по дороге, так, чтобы окружающий мир не разлетался вокруг него на куски.

Калеб вылез из джипа, с приобретенной сноровкой вынося искалеченную ногу из-под рулевой колонки. Он не стал выключать проблесковые маячки. Вступая в уединенное место после наступления темноты без огневой поддержки за спиной, он ощутил знакомое покалывание между лопаток. По спине у него стекала струйка холодного пота.

Возьми себя в руки. Ты же на Краю Света. Здесь никогда и ничего не происходит.

А с этим он как раз и не мог сейчас справиться.

То есть ни с чем.

Он миновал узкую полоску деревьев, благодаря Бога за то, что именно этот участок пляжа не усеивала скользкая галька, и бесшумно ступил на песок.

* * *

Она вышла на берег с подветренной стороны, позади нагромождения скал, выдающихся в море и оттого очень похожих на Стоячие камни Оркнейских островов.[2]

Волны с тихим плеском накатывались на песок. Вечерний бриз ласкал ее влажную, нежную кожу, заставляя каждый нерв трепетать в предвкушении буйства жизни. Всеми чувствами она потянулась к тоненькой струйке дыма и раскатам мужского смеха, которые донес ветерок. Соски ее напряглись и затвердели.

Она вздрогнула всем телом.

Не от холода. От предвкушения.

Расчесав мокрые пряди пальцами, она позволила волосам водопадом упасть ей на голые плечи. Но в первую очередь следовало позаботиться о самом важном. Ей нужна была какая-нибудь одежда.

Даже в этом теле горячая кровь не давала ей замерзнуть. Но по опыту прошлых встреч она знала, что ее нагота окажется… неожиданной. А ей не хотелось пробудить нездоровое любопытство или тратить время и силы на ненужные объяснения.

Она вышла на берег отнюдь не для того, чтобы вести пустопорожние разговоры.

Желание бурлило у нее в крови, разрасталось, как ребенок в утробе, отчего грудь налилась тяжестью, а между ног стало горячо.

Она принялась осторожно обходить скальный выступ, ступая по земле босыми, незащищенными ногами. Ага, вот здесь, чуть выше линии прибоя, на песке лежала куча чего-то, похожего на спутанные морские водоросли… Одеяло? Отряхнув от песка — это оказалось полотенце, — она обернула его вокруг бедер, невольно восторгаясь его ярко-оранжевым цветом. В нескольких футах далее, в тени, отбрасываемой пламенем костра, она обнаружила теплую шерстяную накидку с длинными рукавами и что-то наподобие капюшона. Фу, какая гадость! Самая натуральная тряпка. Но она поможет ей не выделяться в этом мире. Она натянула накидку через голову, с трудом продев руки в рукава, и сочувственно улыбнулась, ощутив сковывающую тяжесть манжет на запястьях.

Непривычное прикосновение одежды к обнаженной коже и нервировало, и возбуждало одновременно. Она скользила в сумерках, чувствуя, как бурлит в жилах кровь. По-прежнему оставаясь в тени, она замерла на мгновение, и ее расширенные глаза обежали группу из шести — нет, семи, даже восьми — фигур, распростершихся на песке или стоявших в круге света от костра. Две женщины. Шесть мужчин. Она жадно пожирала их глазами.

Все они были очень молоды.

Вероятно, уже вполне созревшие в половом смысле самцы, но черты лица были мягкими и несформировавшимися, а в глазах виднелась пустота. Девушки переговаривались резкими и пронзительными голосами. Юноши брали громогласностью. Неуверенные в себе, неопытные и оттого вульгарные, они подталкивали друг друга локтями и загребали окружающий воздух широкими, неловкими жестами.

Ее медленно охватывало разочарование.

— Эй! Осторожно!

Что-то пролилось на песок. Ее чувствительные ноздри уловили резкий и неприятный запах алкоголя.

Не только очень юны, но еще и пьяны вдобавок. Вероятно, этим и объяснялась их бросающаяся в глаза неуклюжесть.

Она вздохнула. На пьяных — или детей — она не охотилась.

Зрачки ее глаз кольнул внезапный свет, два широких белых луча и перемигивающиеся голубые огоньки, вспыхнувшие на гребне холма над пляжем. Она прикрыла глаза ладонью, ослепленная и на мгновение утратившая ориентировку.

Девушка испуганно ахнула.

Кто-то из ребят сдавленно выругался.

— Бежим! — раздался вдруг громкий крик.

Песок полетел в разные стороны, когда человеческие детеныши брызнули врассыпную, как маленькие рыбки, случайно попавшиеся на пути акулы. Но они оказались зажаты в тиски между полосой прибоя и скалами, а за спинами их подстерегало море. Она проследила за перепуганными взглядами, которые они бросали на ряд деревьев.

На фоне ярких белых лучей и темных, узких стволов деревьев вырисовывался чей-то высокий, широкоплечий силуэт.

Кровь океанским прибоем зашумела у нее в ушах. Сердце сбилось с ритма и гулко застучало в груди. Даже учитывая неверный и обманчивый свет, он выглядел впечатляюще. Сильный, мускулистый. Мужчина. Взрослый самец. Его дурацкая одежда лишь подчеркивала ширину и мощь грудной клетки и плеч, обрисовывая бугры мышц на руках и ногах.

Он неловко передвигался по песку, и лицо его оставалось в тени. Когда он приблизился к костру, красноватые отблески пламени жадно лизнули его лицо, высвечивая высокий, открытый лоб и прямой нос. Губы его были плотно сжаты — похоже, они не умели улыбаться.

Она раздвинула пределы своего зрения, стремясь вобрать его целиком. У нее снова участился пульс. Она почувствовала, как по телу прокатилась волна нервного возбуждения, отчего зачесались пятки и кончики пальцев.

Это был он, мужчина, которого она искала…

* * *

Детвора…

Калеб покачал головой и извлек из кармана книжку для выписки штрафных квитанций.

В те времена, когда он еще учился в школе, если вас заставали выпивающим на пляже, приходилось выливать пиво на песок, после чего, в худшем случае, следовала выволочка от родителей. Не то чтобы его старика особенно волновало, чем занимается Калеб. После того как мать Калеба сбежала с его старшим братцем, Барта Хантера перестало занимать что-то, помимо лодки, выпивки и океанских приливов и отливов.

Но времена — и нравы — изменились.

Калеб конфисковал холодильный ящик со льдом, из которого торчали горлышки пивных бутылок.

— Вы не можете так делать, это незаконно! — запротестовал один из молодых бездельников. — Мне уже исполнился двадцать один год. Он принадлежит мне.

Калеб вопросительно приподнял бровь.

— Вы нашли его?

— Я его купил.

Такой ответ подразумевал, что малого можно обвинить в спаивании несовершеннолетних.

Калеб согласно кивнул головой.

— Могу я узнать ваше имя?