Сергей повесил шорты на ветку ивы и взбежал по лестнице через три ступеньки, из густой прохладной тени – под жаркий свет Ярила. Перед ним открылись зеленые луга, разрезанные синим лезвием реки. Синева, вся в белых завитках от бегучей воды, обрывалась водопадом. Сергей вошел в реку по колено – поток менялся с каждым мигом: то теплый, то прохладный, то обжигающе ледяной. Сергей немного постоял у самого края, противодействуя напору реки, который упрямо, хотя несильно, толкал его с обрыва, и прыгнул. Полет. Тело ножом разрезало воду. Сергей ушел в глубину. У самого дна перевернулся, оттолкнулся от известковой чаши, ощутив толчок амортизаторов. Озерным драконом выпрыгнул на поверхность и нырнул вновь. В два взмаха доплыл до берега и встал на дно. Вода доходила ему до пояса.

Тут он увидел Эмми. Она сидела на узенькой деревянной скамье, что окружала толстый седой ствол земной вековой ели. Вьющиеся волосы патрицианки сейчас казались темными, хотя Сергей запомнил их медно-рыжими. Во всяком случае, в свете корабельных ламп они выглядели бесстыдно рыжими. Теперь на девушке вместо форменного комбинезона была зеленая блуза и очень короткие шорты. На ногах – сандалии-лианки, что сами обвиваются ремешками вокруг ног и сами спадают со стопы, повинуясь приказу. Она не отрывала глаз от Сергея, будто видела его впервые. Да так оно и было: прежде он всегда являлся перед ней либо в боевом скафандре, либо в защитном комбинезоне. А во время последней встречи – в военном мундире Китежа, сине-зелено-белом, с неудобным высоким воротом, с густым золотым шитьем, от которого мундир делался тяжелее боевого скафандра.

– У нас сегодня, как я погляжу, встреча без мундиров, не так ли, первый пилот? – Сергей засмеялся и откинул со лба длинные мокрые пряди светлых волос.

– Мой у меня в багаже, – последовал ответ.

– Как ты сюда попала?

– Проще простого, ваше сиятельство. Сначала на пассажирском лайнере добралась до Китежа, далее – на флайере. И, наконец, – дошла ножками. Это ваше? – Она сняла с ветки шорты Сергея.

– Брось сюда! – потребовал он.

– Я подумаю.

– Погоди! Я могу ведь и так выйти…

– Ну, испугал! Держи! – Она швырнула ему шорты. Разумеется, те упали в воду.

Сергей поймал одежку под струями водопада, пока ее не утянуло в поток, что изливался из чаши и бежал по камням дальше, вниз, к Светлояру.

– Знаешь, в шортах ты смотришься лучше, чем в боевом скафандре, – заметила Эмми.

– На самом деле на мне боевой скафандр, только невидимый. – Он сделал вид, что прицеливается в таинственного врага, затаившегося в сиреневых зарослях ивы.

Эмми инстинктивно оглянулась. Сергей совершил бросок, рассчитывая опрокинуть ее в воду. Не тут-то было. Реакция у девушки была на высоте. Она увернулась, легко, смеясь. Отбежала к лестнице.

– Хочешь прыгнуть с обрыва? – предложил он.

– Хочу! Конечно, хочу. Догоняй! – крикнула Эмми и помчалась по лестнице наверх.

Сергей настиг ее на половине подъема, обхватил за талию и чмокнул в горячее плечо. Потом поцеловал в шею. И, наконец, – в губы.

– Почему ты приехала? – спросил он меж поцелуями. – Ведь ты сказала мне «нет».

– Ничего подобного, ваше сиятельство.

– Прекрати называть меня «ваше сиятельство ».

– Мне нравится, как звучит… «Ваше сиятельство». Почему ты не любишь, когда тебя так величают? Ну, тогда проще… князь.

– Еще проще.

– Сергий, – она выговаривала его имя так, как принято его произносить на Лации.

– Тебе нравится меня дразнить, – уточнил Сергей.

– Чуть-чуть. – Эмми рассмеялась, выскользнула из его рук и побежала наверх.

Он настиг ее уже на вершине.

– Ты сказала мне «нет», – повторил он упрямо.

– Ты так и не понял, почему?

– Нет.

– Тогда это останется моей тайной. Я привыкла хранить тайны. Много-много тайн за много-много лет.

– Ноша патрициев? – Он кое-что об этом слышал, хотя и представлял смутно. Наверное, этого никто не может представить, кроме самих патрициев.

– Ага. Я хочу прыгнуть в водопад. Давай прыгнем вместе. А?

Эмми шагнула в воду. Он – за ней. Несколько мгновений они стояли на краю обрыва и сопротивлялись потоку.

– Прыгаем! – закричала Эмми и шагнула вниз, увлекая Сергея за собой.

Они полетели вниз. Сергей падал и падал… под ребрами вдруг появилась тупая боль, которая росла, ширилась и заполняла все тело… Он пытался нащупать руку Эмми и не мог… пальцы хватали пустоту…

Нет!

Сейчас сон кончится – понял Сергей. И вернется реальность. Нет. Не хочу. Нет… Непереносимо… Боль. Нет!

Он открыл глаза. Ощутил все ту же мертвящую боль в груди. Попытался вдохнуть и не смог. Потому что сразу же вспомнил то, о чем забыл во сне: Эмми умерла. Сегодня. Сразу после полуночи.

«Серги-ий!» – ее крик вновь раздался в мозгу.

Следом – треск. Треск разрываемой ткани скафандра. И живой плоти.

«Серги-и-и…» – очень медленно замирал крик.

Князь зажал ладонями уши. Но крик все равно звучал в мозгу. Внутри черепа. Как в ловушке.

* * *

Что-то было не так, Инна не сразу поняла – что.

Купидон. Светило. Ну да, лучи Купидона. Они заливали комнату. Жара. Значит, кондиционер отключен… шторы подняты, и звонок… Звонка не было. Дом не разбудил ее этим утром. Что за черт? Она приподнялась на локтях. Электронные часы на стене, сработанные под старинные ходики с кукушкой, стояли. Птичка выглядывала из своего игрушечного жилища, но не желала выкрикивать пронзительное «ку-ку».

– Что за черт? – повторила Инна вслух.

Взяла комбраслет с тумбочки, коснулась ноготком нужного узора.

– Десять пятнадцать по местному времени Психеи.

Инна присвистнула. Никогда она не вставала так поздно. Только в отпуске на Китеже она бесстыдно транжирила утренние часы. Но до отпуска еще далеко. Примерно так же, как до Китежа.

Не слышно ни уборщиков-пылесосов, ни шагов андроидов-разносчиков. Тишина. Объяснение происходящему было одно: управляющий компьютер усадьбы почему-то отключился.

Инна надела комбраслет на запястье, коснулась красной бусины.

– Княгиня?..

Ей никто не ответил. Возможно, Эмилия Валерьевна еще спит. Инна вскочила, подошла к окну. Комнаты прислуги и секретарей находятся на третьем этаже. Княжеский дом построен покоем. Из левого флигеля без труда можно разглядеть, что творится в правом. Как раз напротив на втором этаже – окна господских спален и кабинетов. Сейчас они переведены в непрозрачный режим. Не окна – синеватые бельма. Пускай Купидон – звезда Психеи – светит вовсю, но господские окна выходят на запад, в этот час их ни к чему ослеплять.