у каждого человека есть встроенный прямо в мозг Ассистент, дающий круглосуточный доступ к большинству знаний, накопленных человечеством. Профессия историка сегодня устарела почти так же, как некогда устарела профессия хрониста. На плаву держатся только те, кто умеет видеть историю под необычными углами и творчески этим видением пользоваться. Мы теперь ближе к литераторам, которые, к слову, тоже почти исчезли. Я пришёл сюда только потому, что вы написали в своём письме, цитирую: “Нам пригодилась бы помощь такого специалиста, как вы”. Так чем может помочь динозавр от науки корпорации, которая продвигает самые передовые технологии?

Флагстад выслушал речь спокойно, даже слишком – его глаза почти закрылись, из-за чего Рун подумал, что учёный вот-вот заснёт. Но как только Этингер умолк, Флагстад улыбнулся одними уголками губ и ответил:

– Специалиста определяют не только знания, но и умение правильно их применять. С этой точки зрения вы, как историк, один из лучших в мире специалистов.

“Не так уж трудно быть лучшим среди дюжины коллег”, – мысленно хмыкнул Рун.

– Я читал некоторые ваши статьи, – продолжал Флагстад. – Вы превосходно анализируете ситуацию, исходя из имеющегося исторического опыта. Выводы, к которым вы приходите, впечатляют своей точностью. Ваша прозорливость и свежий взгляд – как раз то, что нам нужно. Мы приглашаем вас как эксперта-аналитика, и работа ваша будет заключаться в исследовании исторических данных.

– Исторических? – Этингер изобразил скепсис, хотя его интерес к таинственному проекту только возрос.

– Это не история в полном смысле слова, но почти.

– Значит, ваш проект никак не связан с этой фермой?

– “Эйдженс” занимается не только производством омолаживателей, если вы об этом.

– Можете сказать что-то ещё?

– Только то, что несколько веков назад любой историк душу бы продал за возможность поучаствовать в таком проекте, – снова едва заметная улыбка. – Я не обязываю вас соглашаться на предложение, только выслушать. Но для этого вы должны подписать договор о неразглашении.

Флагстад достал из нагрудного кармана наладонник, снял блокировку и положил на стол. Этингер взял устройство в руки и сделал вид, что читает условия договора, хотя на самом деле и так прекрасно представлял, что в них написано. Просто хотел потянуть время и подумать.

С одной стороны предложение выглядело привлекательно, с другой – Рун лучше многих знал, как вредны для здоровья чужие секреты. Тем более, секреты огромных корпораций. От них следовало держаться подальше, и в то же время страсть к разгадыванию загадок тянула историка окунуться в них с головой.

Этингер глянул на Флагстада, надеясь увидеть в его поведении подсказку к правильному решению. Тот всё больше походил на сомнамбулу и, казалось, игнорировал не только затянувшуюся паузу, но и вообще присутствие собеседника. Вид учёного напомнил Руну лишь давно прочитанную статью с заголовком “Нарколепсия”. Ничего, что могло бы облегчить выбор.

“Да что это со мной? – пронеслось в голове историка. – Мне что, каждый день выпадает возможность поработать над чем-то помимо ковыряния в давно известных фактах?”

Этингер уверенно пролистал соглашение до конца и приложил палец к полю подтверждения. Наладонник тихо пиликнул; этого оказалось достаточно, чтобы вывести Флагстада из полусна.

– Надеюсь, вы внимательно прочитали соглашение, – сказал он, убирая устройство обратно в карман. – Потому что даже если не согласитесь, вы до конца жизни будете обязаны хранить эту тайну.

– Я это осознаю.

Флагстад кивнул, и сонливость с него будто рукой сняло.

– Тогда перейду к главному, – он сомкнул руки в замок и положил их на стол. – Наш проект называется “Хронос”. Это устройство реверсивного воссоздания пространства. Говоря простым языком, с его помощью мы собираемся заглянуть в прошлое. В любую точку времени и пространства.

Рун ошарашенно молчал. Флагстад терпеливо ждал, пока смысл сказанного дойдёт до адресата.

– Насколько я знаю, – наконец сказал Этингер, – любые путешествия во времени невозможны. Это доказали ещё в начале двадцать первого века.

– Путешествия – это фантастика, – согласился учёный. – Речь идёт о воссоздании участка реальности. Используя принцип ретропричинности, при помощи сложных гравитационных воздействий мы можем заставить антиматерию двигаться назад во времени и создавать стереоизображения нужных мест. В это сложно поверить, не разбираясь в тонкостях, но мы уже добились определённых результатов. Ваша экспертиза нам нужна для их улучшения.

– То есть… у вас уже есть снимки прошлого?

– Несколько сотен. Но, как я уже говорил, “Хронос” нуждается в серьёзной доработке. Иногда изображение получается точным, даже если обозреваемый миг был несколько лет назад. А иногда снимок вчерашнего дня выходит “засвеченным”.

От последнего слова в мозгу Руна всплыли древние чёрно-белые снимки, которые человечество называло фотографиями и проявляло в специальных комнатах.

– О какой засветке идёт речь?

– Белые пятна. Выглядят, как дыры в стереоизображении. Иногда они имеют формы различных предметов, иногда просто похожи на облака. Мы достаточно долго пытаемся понять, откуда они берутся, но пока безуспешно. Поэтому руководство решило привлечь экспертов извне.

– Так есть и другие? – Рун скрестил руки на груди.

– Двоих мы уже наняли до вас, – Флагстад плавно, как в замедленной съёмке, моргнул. – Но они – технические специалисты, поэтому занимаются в основном анализом самого устройства. Проверяют конструкцию, формулы преобразования, алгоритмы. Оба – специалисты мирового уровня, как и вы.

– Мне придётся работать с результатами экспериментов?

– Да. Вам предоставят всё необходимое.

– А оплата?

Флагстад довольно улыбнулся. Понял: раз речь зашла о деньгах, главное решение уже принято. Рун, к своему ужасу, даже не заметил, как внутренне согласился участвовать в этом фантастическом проекте. Да что говорить – он согласился чуть ли не с первых слов! “Заглянуть в прошлое? Да я ещё сам за это заплачу!”

– Вы сами понимаете, какие перспективы открывает этот проект, – веско сказал Флагстад. – И так же понимаете, почему он засекречен…

– Потому что если “Хронос” заработает как надо, секретов больше не останется, – нетерпеливо перебил Рун. – Если со временем вы сможете извлекать не только изображение, но и звук, придётся выдумывать новые законы, потому что старые точно работать перестанут. Да, я понимаю.

Он, как историк, лучше остальных представлял себе ценность устройства, которое позволит заглянуть под каждый камень. Буквально: можно, например, живьём увидеть Гая Юлия Цезаря. Или как Леонардо да Винчи рисовал Мону Лизу. Как заложили первый блок в основание Великих Пирамид… Да, заглянуть под каждый когда-либо существовавший камень. Раскрыть каждый нераскрытый секрет. Узнать правду об истории, о каждом её мгновении. Что может быть интереснее?

– Пока нам выделяют столько средств, сколько мы попросим, – продолжал Флагстад. – Финансирование более чем щедрое. Но есть ряд условий, которые нужно соблюдать.

– Надеюсь, мне не придётся жить на ферме, – пошутил Этингер, но, посмотрев на невозмутимого до безразличия учёного,