постучал не по моей голове, не по столу, а по своей. Волосы подстрижены коротко — баскат по-местному. Иначе, говорит, умирает от жары и вообще удобнее плавать в бассейне. У него бассейн во дворе — вот куда едет!

— У тебя просто ностальгия, Андрей. Говорят, третий год в эмиграции — самый сложный. И еще говорят, что поездка домой — отличная прививка от ностальгии.

Говорят, быков доят… Я его не доила, я училась с ним в одной группе и готовились мы к экзаменам, как тот Шурик — по одному конспекту, поедая одну сосиску на двоих. Андрея воспитывала мать, и ее брат честно пытался заменить племяннику отца — понимая это, впрочем, по-своему: делаешь, как я сказал, или пошел вон! Андрей и пошел: учиться на программера только лишь для того, чтобы свалить за океан, потому что так делали все вокруг. Меня он захватил за компанию — и для моральной, и для финансовой поддержки.

То, что мы с ним были женаты к тому времени, особой роли не играло. Женился он, чтобы насолить дяде, которому я не нравилась — не тот размер груди. И ноги, наверное, тоже не тот. Не по нашему мальчику невеста…

Рабочую визу получил лишь Андрей — через уехавшего раньше приятеля, которого попросили подыскать дешевого смышленого парня. Статус жены не давал возможности работать, но нам пообещали быстро оформить гринку — вдвоем тянуть лямку легче, но вмешалась незапланированная беременность. Я думала сначала, что задержка вызвана сменой климата, но увы…

— Мам, только не надо оставлять мне деньги на еду, — расхохотался Алекс, стоя подле раскрытой дверцы холодильника. — Не понял, а где кастрюля борща? И сковородка котлет?

— Я договорилась с женщиной, она будет тебя кормить.

Сын захлопнул холодильник.

— Ты что, сейчас серьезно?

— Да, три раза в неделю будет приносить вам еду.

— Блин, мам… — Алекс встал в позу, уперевшись руками в две параллельные гранитные столешницы. — Мы с Миррой рассчитывали пожрать вдоволь пиццы! Мам, можно мне тоже отпуск? От русской еды? Мирра уже заказала доставку продуктов — там все органическое и низкокалорийное. Рецепты простые, мы будем вместе готовить после работы. Мы справимся. Можешь взять отпуск от работы мамой?

— Не могу. Будут собственные дети, поймешь…

— Не в этой жизни. Мам, дай нам пожить самостоятельно. Мы докажем тебе, чтобы готовы сами снимать жилье…

— Потрать деньги на путешествия! Это то, чего у тебя во взрослой жизни будет меньше всего.

— Так ты едешь в путешествие или к моему отцу?

Какой же у них одинаковый взгляд? Гены… Они же ни разу не виделись в сознательном возрасте.

— Нет ничего хуже путешествия в прошлое. Я сочкану, ладно?

Я даже думать не хочу про эту встречу. Подумаю, когда придет время. А пока не мучьте меня, пожалуйста…

— Ты уже знаешь, что скажешь своему при встрече? — спросила женщина, благодаря которой у меня есть то, что есть, за день до моего отъезда.

Тот же взгляд, как девятнадцать лет назад, когда Романна спросила, буду я, наконец, разводиться с Андреем или нет. Не будь ее, не развелась бы, не вышла бы за Сунила Рамачандрана, не родила бы Элис — короче, прожила бы жизнь зря.

— Чего ты ждешь? Он не заплатил таксы, — говорила она про нашу семейную годовую налоговую декларацию, в которой мне пришлось подделать подпись мужа, чтобы налоговая ее приняла, — значит, он не собирается возвращаться в страну. И ты не собираешься, я надеюсь, возвращаться в его страну. У тебя документы в порядке, работа есть, друзья тоже, я надеюсь… — улыбнулась она лучезарной улыбкой.

Мы познакомились по объявлению: когда пришло время платить за аренду квартиры, я поняла, что не потяну ренту в одиночку, и написала в русскоязычном форуме, что ищу женщину во вторую комнату. Лучше с ребенком.

— Не знаю, — закусывала я тогда губы. — Он будто на слабо меня берет. Ни разу не позвонил. Денег не прислал, хотя знал, что на тридцать штук, которые были на счету, особо не разгуляешься… Он хочет, чтобы я вернулась. Если бы хотел развестись, развелся бы…

— А мало ли, что он хочет! — сделала Романна по привычке большие глаза. — Главное, чего хочешь ты. А ты не хочешь платить налоги, будто вы женаты. Не хочешь согласовывать с ним передвижения ребенка, если что вдруг. Ну, ты же паспорт Алексу не успела сделать и не сделаешь без подписи папочки. Вообще, блин, а если мужика нового найдешь? Нахера тебе эти проблемы?! Спрашиваю тебя, нахрена?

Этот сгусток энергии тоже была после развода, только после второго. Тоже с прицепом — только считала, что дети не помеха для новых отношений.

— А если я его люблю? — спросила я даже не ее, а саму себя.

Что-то последнее время начала в этом сомневаться… Обида пожрала любовь. Или усталость… После отъезда Андрея я не стала заморачиваться с поиском работы программистом. Без опыта даже в те времена войти в струю было сложновато. Закончила по-быстрому курсы тестировщика и вышла на работу. Пусть на небольшую зарплату, но на садик хватало. Дочка Романны уже пошла в школу, у самой у нее был плавающий график персонального тренера, и она могла подстраховать меня и забрать Алекса с продленки, когда у меня на работе случался аврал.

— Ну и я своих мужей любила, и что? Что, спрашиваю… Ну хочет мой жить в Австрии, пусть живет. А я считаю, что больше заработаю в Штатах. И не люблю я немецкий язык, если уж на то пошло… Говорю тебе, разводись. Выйдешь за него снова, если приспичит.

— А если он не захочет?

Я почему-то была уверена, что Андрей не хочет развода.

— Да пошел он в жопу! Кто его спрашивать будет? Заполняешь документы, платишь пошлину, он никак не реагирует на письма, присланные на его американский адрес, и все, вас разводят, и у тебя сто процентов кастоди над ребенком, — говорила она про опеку. — Сам виноват… Он обязан был уведомить власти про свой отъезд и дать новый адрес. Или тебе денег жалко? Ну давай я эти пятьсот баксов заплачу?

По ее взгляду я поняла, что Романна не шутит.

— У меня есть деньги. У меня нет смелости… А если он проявится в эти полгода?

— Тогда и будем говорить. Вообще мужики должны за бабами бегать, а не наоборот. Это я тебе, как бывшая бегунья, говорю. Я постоянно бегала. От первого из Украины в Польшу сбежала, со вторым из Польши в Австрию… А в Штаты сама приехала, — Романна драматично задумалась. — Нужно