где она, или нащупать», — успокаивал себя Наив. Из соседнего двора торопили: «Немедленно включайте телевизионную или радиотрансляцию, чтобы узнать подробности и порядок действий каждого гражданина». Он пробежал пальцами по задней кромке висящего на стене огромного телевизора — кнопку не нащупал. «Эх, был бы интернет, сейчас быстренько бы получил ответ, где у тебя кнопка!» — сокрушался Наив и, уже почти отчаявшись, повязал носовой платок на заднюю левую ножку кухонного стола, как мама когда-то учила, чтобы вещь нашлась. Потом одёрнул себя: «До какой же дичи может доискаться даже образованный человек?», с трудом распутал плотно затянутые узлы, вернулся в комнату, обессиленный плюхнулся в кресло, вытер взмокший лоб платком. На улице настырно орали: «Интернет и сотовая связь временно не работают. Мы делаем всё для вашей безопасности!» У соседей со всех сторон, перебивая друг друга, тревожно вещали телевизоры, но разобрать, что говорят, было невозможно. «Неужели придётся идти по соседям проситься послушать? Я толком и не знаю никого. Так, в лицо разве что, тех, с кем в лифте ездил. И что теперь? Ввалюсь к чужим людям, потребую допуска к телеку, а они мне припомнят все вечеринки и как моя страстная Олёна любила покричать среди ночи? Нет, это уже самый край», — расстроился Наив, и вдруг его осенило! Он ведь не проверил «Бермудский треугольник»! Поистине заколдованное место в квартире, которое поглощает и ручки, и документы, и зажигалки, и носки — всё без разбору! Сунул руку в щель между подлокотником и сидением кресла. Давно же он этого не делал! Пальцы последовательно извлекли пару чеков, линейку, потерянные его бывшей часы, железный кругляшок с вьетнамским бальзамом, мумифицированную сморщенную сосиску и — о радость! — пульт от телевизора.

— Та-дам! — торжественно провозгласил Наив, нажал на кнопку включения и продолжил: — Х˅^ там!

Батарейки сели, зелёный огонёк не зажёгся, телевизор безмолвствовал. Достигнута была та самая грань мужского терпения, которая обычно приводит к ломке и крушению ни в чём не повинных, часто нужных в хозяйстве вещей. Стараясь свести разрушительные последствия бешенства к минимуму, Наив быстро открыл крышку пульта, извлёк батарейки и выместил нахлынувшую злость, с силой постучав ими друг о друга. Батарейка — одна из немногих вещей в этом мире, которая любит быть битой: с трудом втиснутые обратно в гнездо искорёженные цилиндрики послушно выдали нужную порцию невидимых заряженных частиц. Экран мигнул, и…

II

«В футурологических прогнозах прошлого именно нашей стране отводилась роль “Ноева ковчега” всего человечества. То, что “великая держава” сыграет судьбоносную роль и спасёт всё человечество, известно спокон веков…» — вещал серьёзный мужчина в приличном костюме среди десятка похожих согласно кивающих мужчин в студии ток-шоу.

— А можно по делу? Делать-то что? — обратился Наив к телевизору и переключил канал.

«Великая Ванга не раз особо подчёркивала ключевую роль нашей страны. Именно империя духа станет властелином мира…», — говорил поджарый мужчина в свитере, сидя в студии напротив необъятных размеров священника с большим крестом на пузе.

Наив выругался, снова высказал претензии ТВ и переключил канал.

«Миссия в изменении человеческих взаимоотношений и избавлении их от грубых материальных страстей и эгоизма…»

Переключил.

«Аутентичная продолжательница одной из самых блистательных цивилизаций в человеческой истории, огромный континуум исторического и духовного наследия, стилей и культурных практик одномоментно, даёт надежду миру…»

Переключил.

«На создание реальной инфраструктуры спасения способна лишь цивилизация, обороняемая великим государством с наличием полной географической самостоятельности и всех необходимых природных ресурсов…»

Переключил.

«Стало однозначно понятно, что бо́льшая часть планеты захвачена пришельцами. Как лидеры, так и население западных и восточных стран не в состоянии более принимать самостоятельные решения. Их мозг зомбирован, они машинально действуют под влиянием внушения инопланетного разума или иного чего-то ещё. Суггестия столь сильна, что поглотила их личности полностью. Фактически это уже не люди — это сами пришельцы, вселившиеся в людей ради захвата нашей прекрасной голубой планеты».

Это были новости на одном из официальных каналов. Не программа «Очевидное-невероятное», не фильм ужасов, не юмористическое шоу: на экране мелькали улицы Парижа, Рима, Нью-Йорка, по которым, глядя остановившимся взглядом друг другу в затылок, ровными цепями в ногу медленно шли люди. Или уже не люди. Их проводили сквозь наглядно сияющие неизвестным излучением рамки. В момент прохода виден был только скелет и контуры тела, сама же плоть словно исчезала. Из рамки выходили особи с погасшим бессмысленным взглядом в одинаковой разноцветной одежде, и все как один — седые. Дальше они самостоятельно распределялись «по цветам», выстраивались в ровные шеренги на площадях и скверах и замирали. Люди, теряющие себя в рамках, — завораживающее зрелище, леденящее душу.

«Мы пока не знаем, для чего с людьми проводят подобные манипуляции и что с ними будет потом. Ясно, что лидеры стран тоже не являются сами собой, а лишь исполняют чью-то волю».

Показали известных глав государств, которые на разных языках повторяли одну и ту же фразу: «Не сопротивляйтесь — сопротивление бесполезно. Слушайтесь, и всё будет хорошо!»

«Информация о гипнотическом воздействии на людей поступает со всех концов света». На экране замелькали Африка, Бразилия, Япония — везде люди в одном ритме шли в рамки. И тишина.

Наив почувствовал, как сердце колотится где-то у него в горле. Паническая атака накрыла, захватила всё его тело. Напряжение пробежало от кончиков пальцев ног до самой макушки, липкий холодный пот стекал по вискам, боль в животе резала словно острый нож. Он машинально нажал на кнопку выключения, но теперь как будто слышал, что говорят телевизоры соседей, разбирая каждое слово.

«Стоп! Стоп! Сто-о-оп! Подожди! Не цепеней! — привычно одёрнул он себя. — Когда велели заворачиваться в мокрую простыню или бежать в бомбоубежище, были учения. Тоже все панику словили, а оказалось, “кто тренирован — тот выживает”. Сейчас наверняка тоже учения, просто уровнем повыше. Спокойно!» Он заставил себя подняться, дышать. Пошёл на кухню, насыпал в турку кофе, но передумал — слишком много кофе сейчас ни к чему. Чай вполне подойдёт. С коньяком. Или просто коньяк? Лучше «и того и другого, и можно без хлеба»1.

От коньяка потеплело на душе, сердце вернулось в левое подреберье, а в голове добавилось света. Наив вспомнил о маме: «Как она? Испугалась, наверное. И у неё есть стационарный телефон, может быть, он работает? Надо срочно ехать к ней… Или нет — надо сначала понять, что делать-то!» Он вернулся к телевизору, стал машинально перещёлкивать каналы в поисках того, где транслируют инструкцию, и вдруг одно из ток-шоу со страшными картинками инопланетных космических кораблей,