на открытом пространстве без средств особой защиты от излучения. В остальное время необходимо находиться в закрытых помещениях, где вас застало сообщение об особом положении. Напоминаем о необходимости плотно закрыть все окна и двери, задёрнуть шторы. Экранировать оконные поверхности фольгой.

Для обеспечения безопасности граждан страны следующая рабочая неделя признана нерабочей с сохранением заработной платы. Работодатели обязаны оплатить сотрудникам предприятий эту неделю как обычные трудодни. На предприятиях непрерывного цикла уже ведутся работы по экранированию помещений для обеспечения бесперебойной работы в защищённых условиях.

На данный момент все лучшие умы страны заняты поиском решения проблемы. Мы будем информировать вас об изменениях ситуации каждые полчаса. Всё остальное время в эфире транслируются разъяснительные программы. Не выключайте телевизор или радио, будьте в курсе происходящего! Без паники! Мы делаем всё зависящее от нас — вы чётко исполняете предписания! Вместе мы сдюжим! Ждите дальнейших разъяснений в наших информационных выпусках».

«Твою ж дивизию! Не учения? Или глобальные учения? Потери от недели простоя целой страны будут колоссальные… Сколько людей в панике, сколько поумирает от страха и отсутствия связи? Неужели и на это готовы пойти? Неделя, б^˅^ь. Целая неделя! Это же полный п˅^^˅ц!» — пронеслось в голове у Наива. Радости от неожиданно приваливших выходных не было никакой. Зачем нужна неделя «отдыха» без интернета и возможности «покинуть место, где вас застало сообщение об особом положении»? Он открыл холодильник, оценил запасы продуктов — мало, не готов он к интересному положению. А кто был готов? Нашёл в морозилке кусок мяса, аккуратно счистил иней с этикетки. Срок годности истёк больше года назад, но это было свежее мясо, значит, «надо посмотреть в интернете, можно ли есть замороженное мясо с такой просрочкой. Чёрт, чёрт, чёрт!» Наив швырнул мясо в раковину. Да что же такое происходит? Всё, всё сломалось! Вся привычная жизнь к чертям собачьим! Мысли, нещадно путаясь, приманивали очередную паническую атаку: «А что если там и правда какая-то дичь происходит, и это теперь навсегда? Если нас тоже “накроет” внушением, то хотя бы переживать по этому поводу перестанем. А если нет? Если это — всё? То самое дно, которое мы столько лет боялись пробить? Без интернета, без путешествий, без возможности видеться даже с мамой, без завтра. Нафига такая жизнь вообще?»

Не хотелось ничего, даже кофе. Наив снова подошёл к окну и посмотрел на улицу. Как же давно он вот так не смотрел в окно! Взгляд бросить в ожидании доставщика, проверить наличие мест на парковке, дождя или снега — да, а вот так, чтобы всматриваться, изучать соседей-пауков, плетущих паутину из фольги, различать рисунок штор в чужих окнах — нет. Оказалось, что одно дерево в палисаднике склонилось так низко, что того гляди упадёт. Вороны свили гнездо на старом обрезанном тополе, лишённом права кидаться пухом в июле. Тёплые колодезные люки торчат из грязного городского снега неправильно ровными кругами. На месте детской песочницы теперь автостоянка, и на месте качелей автостоянка, да весь двор — сплошная автостоянка. Мысли путались: «Зачем людям столько машин, если на них и поехать-то никуда нельзя? Хорошо хоть сейчас не лето, на улицу не хочется. А если всё это продлится до лета? Опять считать шаги по квартире, как во времена пандемии? Тогда она казалась худшей дичью, которая может произойти, и вот, пожалуйста, цирк с конями превратился в театр абсурда. Что дальше?»

Вернувшись в комнату, он машинально включил телевизор. На экране замелькали картинки иноземных городов, снятые с высоты. Ни суеты пешеходов, ни пробок, ни машин, ни собак, ни птиц. Только шеренги людей, идущих и идущих к рамкам. «Господи! Собак-то с котами они куда подевали? Если их просто бросить, то полный беспредел начнётся! Одичают. О чём это я? И зачем я вообще телевизор включил? С чего бы?» — удивился Наив своему спонтанному желанию, нажал кнопку отключения и переместился к монитору играть в тоскливую одиночную игру, в которой и поругаться не с кем.

VII

Вскоре во дворе завопил громкоговоритель, требуя от автовладельцев «убрать машины и освободить проезд для движения тяжёлой техники. При невыполнении требования ваш транспорт будет повреждён либо эвакуирован. В период особого положения такие случаи не считаются страховыми». Наив бросил играть и снова прильнул к окну — реальность сегодня была много оригинальнее игры. Водители с опаской выходили на улицу кто в фольге, кто в простыне, кто зачем-то под зонтом, быстро бежали к своим машинам, прятались там. Прогрев немного движки, дружно попробовали выполнить требования мегафона, двинулись и устроили большущую пробку с парой мелких аварий. При этом выходить ругаться никто не спешил — махали руками и орали что-то друг другу, даже стёкол не опуская. Наив стал снимать происходящее на видео с мыслью: «Интернета нет, не выложить, так хоть на память. Если она, конечно, ещё потребуется». В итоге пара смелых мужиков без фольги стала разруливать движение сначала самостоятельно, а потом и полицейский матюгальник подключили. Разогнали всех обратно по парковкам, заодно помирили тех, кто друг другу фары побил и бамперы помял. Потом предупредили по громкоговорителю: «Выезжаем по очереди. Мы называем номер машины — вы едете. Если какая сука без очереди сунется, пусть пеняет на себя! Мы вам тут дирижировать не нанимались!» и по одной машине, размеренно и слаженно, почти освободили двор.

Бросив где-то машины, пешие водители кто в фольге, кто в простыне, кто под зонтом, возвращались бегом, многие пригнувшись (видимо, так облучает меньше). За оставшимися на стоянке бесхозными авто скоро приехали кузнечики-эвакуаторы. Пустой двор оказался большущим и просторным, но ненадолго. Вскоре загудело, затарахтело что-то огромное и у дома появились тёмно-зелёный автомобильный кран, камуфляжной расцветки тягач со здоровенными панелями, автобус со строителями в военной форме и ещё парочка милитари-машин. Там, где раньше была стоянка, а ещё раньше была песочница, начали возводить модульное двухэтажное здание с такой скоростью, словно фильм прокручивали в ускоренном режиме.

Наив понял, что ждать окончания учений ни через неделю, ни через месяц, ни через год не приходится. Надежды нет — жизнь меняется окончательно и бесповоротно, превращается в перманентный «оплот выживания». Спросить его, согласен ли он с таким развитием событий, как обычно, никто не потрудился. «Чтобы менять то, что можешь изменить, нужно мужество. Чтобы принять то, что не можешь изменить, нужно смирение. Чтобы отличить одно от другого, нужна мудрость. У меня сейчас нет, похоже, ни того, ни другого, ни третьего. Пока не разберусь, нужно просто наблюдать», — уговаривал