Первым делом майору захотелось кинуться за руль и гнать машину по тёмным улицам туда, где осталась семья, но, как человек военный, он не мог себе такое позволить – в любой чрезвычайной ситуации его место здесь, в своей части.

По плацу, бухая ботинками, выбегали на построение омоновцы. Гончаров машинально отметил, что кое-кто на ходу перевязывался – очевидно, порезались выбитыми стёклами, и почти все утирали носы.

«Надя, Алёшка, Алёшка, Надя…Что там, что там, что там?» – крутилось в голове Гончарова, когда он спускался с грузовика, на ходу нервно вытаскивая мобильник.

«Нет сети» – загорелась голубоватым светом надпись на дисплее, и это говорило о том, что ситуация непростая, но совершенно пока необъяснимая. Версия с террористами, скорее всего, отпадала: ну не взорвут же они полгорода сразу, если только не атомной боеголовкой, но то, что он видел, на ядерный взрыв не похоже.

Майора, как и любого нормального человека, сильнее всего раздражало непонятное. То, что случилось и как это случилось, всё то, что он только что видел, не укладывалось ни в одну из возможных знакомых моделей, а потому, даже не говоря о страхе, просто выводило из себя неизвестностью и отсутствием первичной рабочей версии.

«Дьявол, предлагали же мне квартиру здесь, поближе к части, – вдруг подумал Гончаров, – так ведь не захотел на окраину перебираться! Кто мог знать, кто мог знать? Дьявол, дьявол!..»

Несмотря на тревожность ситуации и лёгкие ранения, люди выстроились чёткой шеренгой, позволяя майору машинально отметить хорошую выправку личного состава.

Гончаров ещё раз вытер нос платком и откашлялся.

– Товарищи, ситуация чрезвычайная! – начал он с самой банальной фразы. – Самое главное, непонятно, что случилось. Потому приказываю: выставить охранение территории, подготовить все машины, включая БТР, получить боекомплекты. Несанкционированного проникновения посторонних лиц на территорию части не допускать всеми возможными методами, включая применение оружия. Пока не получим чёткие распоряжения от администрации… – Александр запнулся, не будучи уверен, что в такой ситуации распоряжения от администрации района поступят быстро, – остаёмся в расположении части. Технической службе запустить резервное питание от генератора – сержант Липустин отвечает за организацию. Я пока проведу совещание с комсоставом и постараюсь получить указания от вышестоящего начальства.

Он махнул рукой лейтенантам Кузьмину и Губайдуллину, а также прапорщику Овсиенко и пошёл в здание. Офицеры и прапорщик поспешили за ним сквозь неосвещённые коридоры. Тут было темновато, но хозяйственный Овсиенко уже раздобыл где-то фонарь. Стёкла вылетели и во многих внутренних помещениях – под ногами почти везде противно хрустело.

– В администрацию города звонили? – поинтересовался на ходу Гончаров у Губайдуллина, который в тот день дежурил на КПП. – В ГУВД, ФСБ, управление ЧС – куда?

– Везде сразу же, товарищ майор! Везде звонили, но какой там – связи нет. Телефон вообще не работает… – доложил лейтенант. – Мобильники тоже не работают, вот так!

– Хороши дела… – распахивая дверь в дежурку, сказал Гончаров таким тоном, что посторонний слушатель мог бы подумать, будто за отсутствие связи он винит именно лейтенанта.

– Да провода же, наверное, везде порвало, товарищ майор, и электричества нет!

В дёргающемся свете фонаря Гончаров прошёл за стол и всё-таки снял трубку настольного телефона. От тишины умершей мембраны чуть ли не заныло ухо.

– Так, – проворчал Гончаров, – давайте рацию.

Он включил аккумуляторное питание, но в эфире царило молчание, липкое и противное, как в телефоне.

– Тут с радио вообще такое дело, товарищ майор, – сказал Губайдуллин и, сняв головной убор, вытер потный лоб платочком, на котором в неверном свете виднелись тёмные пятна. – У меня магнитолка есть на батарейках, и я приёмник-то включил сразу…

– И что?

– В общем, тишина везде, товарищ майор, даже несущей частоты нету.

– Что, вообще ни одной станции нет? У тебя там диапазоны какие?

– Нормальные, товарищ майор, даже просто короткие волны есть. Тишина везде, не только на местных станциях.

– Может, ретранслятор повреждён?

– Скорее всего, дело не в ретрансляторе, – подал голос Кузьмин. – Вообще везде тишина, никаких станций нет, ни местных, ни дальних. А мы даже китайцев раньше иногда ловили на КВ…

– А при чём тут китайцы? – с раздражением спросил Гончаров.

Старлей в полумраке пожал плечами:

– Да просто никого нет в эфире. Я вот думаю: не война ли началась?

– Такая война, что сразу все радиостанции не работают?!

Офицер снова пожал плечами.

Где-то в подвале здания завибрировал дизель. Часть ламп под потолком мигнула и загорелась чуть менее ярко, чем обычно. Возвращение освещения немного успокоило всех. Овсиенко выключил фонарик и зачем-то протёр стекло рукой.

Майор посмотрел ещё раз на потолок, как бы проверяя, что лампы на месте, вытащил сигарету и кивнул людям на стулья – почему-то в полумраке все стояли, словно никому не пришло в голову, что сидеть можно и при отсутствии света.

– Ну, господа-товарищи, как-то на войну это всё-таки не похоже, – повторил Гончаров, щёлкая зажигалкой и нервно думая о стене пыли в стороне дома, где он жил. – На обычную войну, так сказать. Вы бы на город посмотрели!..

И он рассказал о том, что видел с крыши «Урала». Лица у офицеров вытянулись – в тех же районах находилась и квартира Кузьмина, а у Губайдуллина где-то недалеко жили родственники.

– Может, вторжение? – вдруг ляпнул Кузьмин.

– Какое, на хер, вторжение, Гоша?! Мы от границы чёрт знает где!

Несколько секунд Кузьмин смотрел на майора, словно собираясь с мыслями.

– Да я просто пошутил, виноват, – упавшим голосом сказал старлей. – Имел в виду, что инопланетное вторжение…

– Да пошёл ты!.. – чуть не взорвался Гончаров. – Шутки, видите ли! Какие, в задницу, инопланетяне? В общем, так: хоть связи никакой и нет, но пусть кто-то дежурит на рации. Приказ оставаться на месте отменяется. Снаряжайте машины и дуйте к главе администрации района, в мэрию, в ГУВД, одним словом, в основные инстанции. В аэропорт заскочите – туда море информации поступает. Не сидеть же нам и дожидаться неизвестно чего! Сейчас нужна любая связь со всеми структурами власти.

Отправив офицеров, Гончаров прихватил бинокль и поднялся на крышу здания. Мгла медленно сползала с города. Посмотрев туда, где с крыши грузовика он видел столбы пыли, Александр с удивлением обнаружил, что сейчас, когда пыль уже оседает, там виден горизонт – прямо за развалинами зданий маячило бледное предрассветное небо! Город должен был просматриваться далеко-далеко, но всё кончалось там, где начиналась странная небесно-пылевая стена, с гулом упавшая на землю.