– Заткнись, Хомяк, – коротко бросил высокий. – И не Лобстер, а Князь, запомни!

– Князь? – искренне удивился Гончаров. – Значит, он теперь ещё и князь? Ну надо же!

Он усмехнулся, впрочем, понимая, что смешного тут, судя по всему, ничего нет. Наоборот, плакать хотелось, но все слёзы у майора высохли давно.

Предупредительный рывок верёвки заставил его замолчать.

– Ничего смешного, – деревянным голосом сказал высокий.

– Да уж, – негромко согласился майор. – Чего это я?…

В соседнем дворе стояла машина – «зилок» с уродливым цилиндром газогенератора в кузове.

Гончаров догадывался, куда его повезут. Лобстер устроил штаб-квартиру в микрорайоне Уктусский, который располагался в черте города и примыкал к сохранившемуся участку когда-то почти нетронутого леса. Сейчас же, когда иное топливо, кроме дров, практически отсутствовало, такое расположение оказывалось более чем удобным, ведь уцелевшие городские коробки превратились просто в многоэтажные норы без воды, канализации и тепла.

Сам микрорайон ещё до Катастрофы, облюбовали цыганские кланы, торговавшие наркотиками. Здесь они выстроили много добротных коттеджей с автономным водоснабжением из скважин и колодцев. От Барьера здесь было достаточно далеко, и ни одно здание изначально сильно не пострадало. С электричеством, правда, существовали проблемы, как и в большинстве мест, но дрова, по крайней мере, находились под боком.

В первый год после Катастрофы, поняв, что восстановления прежнего порядка не предвидится, а новая власть стоит на ногах не слишком крепко, наркобароны попытались установить свой режим, для начала нагло возобновив торговлю зельем, которого у них оказалось в запасах видимо-невидимо.

Тут Гончарову удалось отыграться на ненавистных «торговцах белой смертью». В уже сформированном тогда Чрезвычайном Комитете, который управлял делами, всё-таки приняли одно из немногих жёстких решений: расстреливать за любую попытку менять наркотики на продовольствие, горючее или предметы потребления, многие из которых после Катастрофы быстро становились дефицитом.

Однако унять паразитов оказалось не просто: в подвалах обширных особняков, выстроенных во времена оны на преступные деньги, нашлась не только припасённая «наркота», но и много оружия. И тогда майор Гончаров вместе с остатками своих омоновцев и солдатами подполковника Матвеева вступили в настоящую войну.

Цыгане дрались отчаянно, но до чеченцев, с которыми ему приходилось сталкиваться, им было далеко. Майор Гончаров так и не понял, на что рассчитывали наркобароны, затевая захват административного центра Бурга, как в обиходе стали называть оставшийся кусок города. Вероятно, на собственную извечную черту – наглость, ведь даже просто численно цыган было не так уж и много.

В конце концов, хорошо вооружённые, но небольшие отряды боевиков разгромили, а остатки, сбившись в таборы, бежали искать нового пристанища на просторах стошестидесятикилометрового квадрата, ограниченного небесными стенами Барьера.

– Вернулись к естественному кочевому образу жизни, – пошутил тогда подполковник Матвеев.

Впрочем, теперь, три года спустя, то, что не смогли провернуть цыгане, удалось простым бандитам. Власть, так и не успевшая окрепнуть, деградировала, поскольку деградировала экономика. Не хватало горючего, запасных частей, нужного сырья, лекарств, но, главное, не хватало властного и грамотного руководства. В общем, как новая администрация ни старалась, жизнь постепенно, но верно скатывалась к основным принципам натурального хозяйства.

Гончаров решил, что доставят его в личную резиденцию нового главы, а точнее Главаря, этих мест. Но он ошибся: грузовик поехал на юго-восток, и вскоре Александр понял, что везут его в знакомое здание, где располагалось бывшее правительство.

Там он долго просидел, запертый в полуподвальной каморке, и даже неплохо поспал, а на допрос потащили лишь к полудню, всё так же пристегнув наручники к поводкам.

Лобстер лениво развалился на неком подобии трона, который ему спешно соорудили «шестёрки», выжившие в катаклизме и удивительным образом не сгинувшие в течение, казавшихся сейчас ужасно долгими, четырёх лет. Двое из таких вот прихлебателей, картинно держали майора Гончарова перед Главарём на верёвках, натягивая их в разные стороны, хотя пленник и не сопротивлялся.

Настоящее имя Главаря было Михаил Сергеевич Лобанов, и когда-то давно, уже можно сказать в ином мире, Гончаров имел сомнительное удовольствие жить с ним не только в одном доме, но даже в одном подъезде.

Собственно, в прежние времена Лобанов даже не являлся крупным бандитом – так, средней дерзости взломы, отсидка всего три года, благодаря ушлым адвокатам, затем уже торговля наркотиками на подхвате у тех же цыган, покупка пары магазинчиков на эти деньги – и новый арест незадолго до Катастрофы. Майор так и не знал, осудили его в тот раз или не успели. Гончаров видел Лобанова мельком в РУВД сразу после ареста, и Мишка попытался предложить бывшему соседу взятку за «содействие в решении вопроса».

– А я бы так вообще всех вас, ублюдков, расстреливал! – сказал тогда майор. – И вас, шелупень, и хозяев ваших, в первую очередь!

Лобанов, конечно, это хорошо запомнил.

Александр вздохнул: растут люди! Ни дать ни взять, прямо вождь какого-нибудь племени мумба-юмбе! Правда, не на копьё опирается, а на автомат Калашникова. А вообще-то, кажется в Мозамбике, АК даже на государственном флаге есть!

С минуту новоиспечённый «князь» рассматривал майора. Гончаров ответил ему долгим, спокойным и обидно презрительным взглядом – а что ему было терять? Если смерть есть, то она всё равно одна. Но почему-то ему уже казалось, что сразу его не кончат.

– Ну как, – спросил наконец Лобстер, – набегался?

Александр просто пожал плечами.

Лобстер покивал, словно соглашаясь с молчаливым ответом:

– Что, не думал, Александр Яковлевич, свидеться?

– Рассчитывал, – хмыкнул Гончаров и криво усмехнулся, – но при других обстоятельствах.

– Ну ясно-понятно, – с довольным видом осклабился Лобстер, – только карты иначе выпали! Твой председатель оказался чмо полное, а если бы ты мозгов поболее имел, то давно сместил его и сам стал бы тут править. Дурак ты, мент, гадом буду: полный идиот!

– Обзываться не надо, – всё так же спокойно заметил Александр. – А вот ты, стало быть, себя крупным деятелем возомнил? Смешно – князь! Как фраер какой-то, ей-богу. Не по понятиям же вроде, а? Почему бы тебе паханом самого себя не назначить? Паханом бы тебе больше пошло. И сходняк тут весь свой – точно утвердят!

Лобстер слегка покраснел, но сидел пока спокойно.

– В расход, что ли, напрашиваешься? Учти, патронов тратить на вас не будем – вон, просто вздёрнем!

– Быть повешенным куда страшнее… – скривился майор.

– Покажи ему! – приказал Лобстер своему старому приятелю Витьке по дворовой ещё кличке Мазок и кивнул куда-то за стену здания.