– Быстро, – автоматически поправил он.

Она хотела сказать: «Не стесняйся меня», но вместо этого сказала:

– Не беспокойся обо мне.

– Беспокоиться? Никогда! Ты же умная, Анни. Ты даже не знаешь, какая ты умная.

– Нет, Карл. Ведь я ходила в школу только до восьмого класса.

– Но ты такая же умная, как большинство выпускников колледжа.

– Ты просто так говоришь.

– Нет, любимая. Я действительно так думаю.

– Я научусь, Карл. Вот увидишь.

– Только не учись слишком много. Я не хочу, чтобы моя жена стала важной птицей.

– Нет, я не тщеславна. Но мне, конечно, хочется знать достаточно, чтобы тебе не пришлось за меня краснеть, когда ты станешь известным адвокатом, а может быть, и губернатором.

– А почему не президентом? – спросил он шутливым тоном. – Мне кажется, ты не очень-то в меня веришь.

– Ты же знаешь, Карл, что я имею в виду.

– Знаю, дорогая. Но я люблю тебя такой, какая ты есть. – Он поцеловал Анни в щеку.

– Из-за этого ожидания я начинаю дергаться. Который час на твоих? – спросила она.

– Десять минут двенадцатого. Черт возьми, матч начинается в час тридцать. А мне еще нужно избавиться от твоего чемодана, и мы должны сходить в кафе на ланч, и…

– И я ни за что не хочу пропустить игру, – сказала она. – Я никогда не видела футбольный матч, и мне так хочется. – Анни дотронулась до желтой хризантемы с бантом цветов университета. Карл приколол ее к пальто Анни, когда она вышла из поезда. Она высоко подняла маленький синий флажок, который он вложил ей в руку на перроне. Помахав этим флажком, она прошептала: «Ура! Ура! Ура!»

Пришла служащая и, сообщив, что прибыл судья, попросила их следовать за собой. «И возьмите чемодан, – добавила она. – Не то чтобы кто-нибудь действительно мог его украсть, но никогда не знаешь. Из-за этой игры в городе так много чужих».

На двери было имя: «Уиллис Дж. Калеймус». Под ним значилось: «Мировой судья», а внизу в углу: «Нотариус». Карл сделал язвительное замечание насчет нотариуса, называющего себя судьей. Анни зашикала на него: тише, он может услышать.

Казалось, огромный живот судьи занимает все пространство маленького офиса. Анни ожидала, что он будет в мантии, как судьи в кинофильмах. Но на нем были свободные брюки, чистая, но небрежно выглаженная рубашка и пальто из альпака с незастегнутыми пуговицами. Пальто лезло вверх на спине и обвисало спереди, как будто карманы были набиты железными опилками.

Судья послал служащую за некой мисс Ви – второй свидетельницей. Он взял у Карла разрешение на брак и ушел за конторку изучать. Сначала он принялся хлопать по карманам, глядя в пространство – так он искал очки. В конце концов он нашел их в кармане рубашки. Судья не спеша водрузил очки на нос. Карл нервно достал из кармана сигареты. Судья пристально посмотрел на пачку, потом перевел взгляд на Карла. Карл убрал пачку в карман.

Судья тяжело дышал, медленно читая разрешение и время от времени поглядывая на Карла и Анни. Казалось, он решает, кто же из них обвиняемый. Карл дергался от нетерпения, а Анни погрузилась в свои мысли.

«Это не по-настоящему, – подумала она. – Где моя фата? Мое белое платье? Где тихая церковь с солнечным светом, льющимся в окна, и звуками органа? И мама, которая плачет, но в то же время гордится мною?»

Карл больше не мог вынести ожидания. Он поднес к глазам запястье, чтобы взглянуть на часы. Судья перестал читать разрешение и пристально посмотрел на Карла. Карл выразительно потряс часами и поднес их к уху. Судья долго смотрел на него, прежде чем вернуться к разрешению на брак.

«Бог должен знать, – думала Анни, – что я сделала все, что в моих силах, чтобы выйти замуж как полагается. Я хотела, чтобы это произошло в церкви, где были бы мама, и мои маленькие братья, и соседи, и Арлин в качестве подружки невесты. Я сказала маме…»

– Мама, в следующую среду мне будет восемнадцать.

– Как летит время!

– Мы с Карлом хотим пожениться.

– Не говори глупости. Ты еще ребенок.

– Я перестала быть ребенком в четырнадцать, когда начала работать.

– Неважно. Все равно ты еще ребенок.

– Я хочу венчаться в церкви. И чтобы там была ты, мама.

– Выброси эту идею из головы. Ты не выйдешь замуж ни в церкви, ни где бы то ни было еще.

– Мама, пожалуйста, не заставляй меня выходить замуж тайком, в городской ратуше.

– Ты несешь чушь. Ты не видела этого мальчика больше года.

– Он был здесь все лето.

– И ты с ним встречалась?

– Да.

– Не сказав своей матери?

– Я боялась, что ты скажешь Дэну.

– Послушай, Анни, тебе кажется, что ты хочешь выйти замуж за Карла. Но ты еще слишком молода, чтобы твердо знать, чего хочешь. Карл не для тебя. В один прекрасный день появится подходящий мужчина, и ты будешь рада, что подождала.

– Я не могу ждать, мама. Я должна выйти замуж.

– Должна? Ты сказала «должна»?

– Это не то, что ты думаешь, мама.

– Скажи мне, что именно я думаю. Скажи.

– Ты больно сжала мне руку, мама.

– Говори!

– Тебе лучше не знать.

– Когда у тебя были последние месячные?

– Не говори гадости, мама!

– Не указывай мне, что я должна говорить, ты… шлюха!

– Мама, если ты скажешь это еще раз…

– Шлюха!

– Ты зашла слишком далеко, мама.

– Как ты смеешь поднимать на меня руку! Как подумаю… как подумаю, сколько я страдала, рожая тебя! Скольким пожертвовала ради тебя…

– Не плачь, мама. Пожалуйста, не плачь.

– И это вся твоя благодарность! Если бы твой отец слышал, как ты со мной разговариваешь…

– Мой отец умер.

– Дэн твой отец. Он тебе больше отец, чем был твой собственный. Как ты думаешь, почему я вышла за Дэна? За человека, который на двадцать лет старше меня? Я не любила его. Уважала – да. Но не любила.

– Почему же ты вышла без любви, мама?

– Чтобы у моих детей был отец. Человек, который позаботится о том, чтобы у них был хороший дом, вдоволь еды, приличная одежда…

– Но, мама, насчет Дэна…

– Что насчет Дэна?

– Ничего.

– Что, Анни? Я знаю, ты его не любишь. Почему?

– Мне не нравится, как он смотрит на меня. И целует перед сном, когда я в постели.

– Он целует перед сном всех детей.