— На такси.

— Что для вас важнее — избежать слежки, узнать, следят ли за вами вообще, или же установить, кто это делает?

— Все одинаково важно.

— Так, — я поджал губы. — Признаюсь, случай несколько особый. Я говорил о сотне долларов в час, но это — такса. А с мистером Вульфом…

— Тут сложностей не возникнет, — он улыбнулся. — Значит, жду вас около семи. Может быть, немного раньше?

— Вероятно, — я взял записную книжку. — Следящий будет вам знаком?

— Не знаю. Может, и да.

— Мужчина или женщина?

— Не могу сказать. Не знаю.

— Профессионал или нет?

— Не знаю.

— Обнаружить его будет нетрудно, но что потом? Если это профессионал, я, возможно, опознаю его, но это нам почти ничего не даст. Конечно, я смогу сбить его со следа независимо от того, узнаю или нет, но имя его клиента мне выудить не удастся.

— Но вы в состоянии сделать так, чтобы он потерял след?

— Конечно. Во сколько вы оцениваете сведения о клиенте?

— Я не знаю… — он заколебался. — Не думаю, чтобы это меня заинтересовало.

— Если кто-то следит за вами на свой страх и риск, я, конечно, его собью, но дальше что? Вы хотите дать ему понять, что его засекли?

Еджер размышлял три секунды.

— Нет, лучше, наверное, не надо.

— Тогда я не смогу его сфотографировать, только описать.

— Это меня вполне устроит.

— Хорошо, — я бросил блокнот на стол. — Вы живете в многоквартирном доме? На Шестьдесят восьмой улице.

— Нет, это особняк. Мой собственный.

— Значит, мне нельзя входить внутрь и приближаться. Если за вами следит профессионал, он, скорее всего, узнает меня. Сделаем так: ровно в семь вечера вы выйдете из дома, пройдете по Второй авеню — на другую сторону не перебирайтесь — и свернете налево. Шагах в тридцати от угла есть забегаловка, а перед…

— Откуда вы все это знаете?

— В Манхэттене не так уж много незнакомых мне кварталов. Перед забегаловкой, либо у тротуара, либо во втором ряду, будет стоять желто-голубое такси с шофером и опущенным флажком. У шофера большие уши и широкая квадратная физиономия. Вы скажете ему: «Вам бы не мешало побриться», и он ответит: «У меня нежная кожа». Для пущей верности посмотрите на табличку с именем водителя. Альберт Голлер, — я произнес имя по буквам. — Хотите записать?

— Нет.

— Тогда не забудьте. Дайте ему адрес на Западной Восемьдесят второй улице и успокойтесь. Это все, что требуется от вас. Что бы ни вытворял водитель, это его дело. Не смотрите все время назад, иначе задача может несколько осложниться.

Он заулыбался.

— Немного же вам понадобилось времени, чтобы расставить декорации, а?

— У меня его вообще немного, — я взглянул на стенные часы. — Скоро пять.

— Замечательно, — сказал он, выбираясь из кресла, — я знал, что не ошибусь в вас.

Он протянул руку.

— Можете меня не провожать, я знаю дорогу.

Я пошел с ним, как неизменно делал последние несколько лет, с того дня, когда один посетитель не захлопнул за собой дверь, а потом проскользнул назад в дом, спрятался под кушеткой в передней и облазил ночью все ящики в кабинете, которые смог открыть. У порога я спросил Еджера, как зовут таксиста, и он ответил верно. По дороге назад я прошел мимо двери кабинета на кухню, взял с полки стакан и вытащил из холодильника картонку с молоком. Фриц, который резал лук на большом столе, метнул в мою сторону взгляд и сказал:

— Это оскорбление. Я дерну тебя за нос. Моя селедочная молока с зеленью — царское блюдо.

— Угу, только я не царь, — я налил себе молока. — И к тому же скоро отправляюсь по делам, а когда вернусь — не знаю.

— А, личные дела…

— Нет, — я отхлебнул. — Я не только отвечу на вопрос, но и задам его за тебя. Зная, что у нас вот уже полтора месяца не было ни одного стоящего клиента, ты хочешь разнюхать, не появился ли таковой теперь, и я тебя за это не виню. Возможно, но вряд ли. Похоже, опять какая-то мелюзга, — я взял молоко с собой в кабинет, сел за телефон, набрал номер «Гэзетт» и связался с Лоном Коэном. Лон заявил, что слишком занят и сможет выслушать лишь краткое содержание статьи, достойной первой полосы, или приглашение на партию в покер. Я ответил, что пока ни того, ни другого предложить не могу и не стану класть трубку, а он пусть сходит в архив и посмотрит, нет ли там чего-нибудь о Томасе Г. Еджере, вице-президенте компании «Континентал Плэстик Продакс», живущем в доме 340 по Восточной Шестьдесят восьмой улице. Лон сказал, что слыхал о таком и, возможно, в справочном отделе есть папка Еджера. Он обещал послать за этой папкой и перезвонить. Так он и сделал десять минут спустя. «Континентал Плэстик Продакс» оказалась крупной фирмой. Головное предприятие компании находилось в Кливленде, а административное управление и торговые агентства размещались в Эмпайр Стейтс Билдинге. Томас Г. Еджер занимал пост вице-президента уже пять лет и верховодил в компании. Он был женат, имел незамужнюю дочь по имени Энн и женатого сына, Томаса Г. Еджера-младшего. Он был членом…

Я сказал Лону, что больше никаких сведений мне не надо, поблагодарил его, повесил трубку и позвонил по внутреннему телефону в оранжерею. Спустя некоторое время послышался голос Вульфа. Сердитый, разумеется:

— Да?

— Прошу прощения за беспокойство. Приходил некто Еджер. Он хочет знать, следят ли за ним, и если да, то кто. Понимает, что мы его обдерем, и ничего против не имеет, потому что его не устраивает никто, кроме меня. Я навел о нем справки. Он в состоянии понести такие расходы, а я, может быть, заработаю двухнедельное жалованье. Когда вы спуститесь, я уже уйду. Его имя и адрес в моей записной книжке. Вернусь до отхода ко сну.

— А завтра? Как долго все это продлится?

— Недолго. Если же затянется, позовем Сола или Фрэда. Позже все объясню. Это всего лишь случайный заработок.

— Прекрасно, — он положил трубку, а я набрал номер Эла Голлера.

Через два часа, в 20 минут восьмого, я сидел в такси, припаркованном на Шестьдесят седьмой улице между Второй и Третьей авеню, и, изогнувшись, смотрел сквозь заднее стекло. Если Еджер вышел из дому ровно в семь, то в семь ноль четыре он должен был сидеть в такси Эла Голлера, а в семь ноль шесть Элу надлежало свернуть на Шестьдесят седьмую улицу. Но сейчас уже 20 минут восьмого, а такси и в помине нет.

Гадать, в чем причина задержки, как это делал я, было бесполезно. В семь сорок я сказал Майку Коллинзу, шоферу моего такси и своему парню:

— Ладно, пойду взгляну.

Я вылез из машины и зашагал к углу. Эл все сидел в своем такси перед закусочной. Как только зажегся зеленый свет, я пересек проспект, подошел к машине и спросил: