— Я сразу потеряюсь на Новом Арбате, ведь это же бурная река, а я не знаю мафии, не знаю правил уличной игры и буду смыт с берегов! — воскликнул он.

— Пройдет месяц-другой, ты и сам не заметишь, как освоишься, — засмеялся Полубесов. — Найди себе надежного компаньона, можешь пригласить молодого писателя. С нищетой, брат, нужно кончать. Путин сейчас обещает открыть дорогу малому бизнесу. Вот и напиши про этот самый малый бизнес. Что сие за фрукт и с чем его едят.

После недолгих колебаний Игорь Рок ринулся в бой. По натуре он был авантюристом. Нашелся и компаньон — молодой талантливый писатель Константин Збигнев. Так возникло это повествование, которое они обозначили как «опыт натуропатии», то бишь лечение «хождением по мукам».

Им повезло — удалось затесаться в ряды книжных уличных лоточников на Новом и Старом Арбате. Казалось бы, все так просто — бери книги и торгуй, не особо накручивая цену. В Москве около трехсот издательств, деловых расторговщиков у них нет, многие охотно дают книги на реализацию. Но попробуй начать — и столкнешься с сотней проблем, а главное — куда девать на ночь товар, столы, тележки. Костя Збигнев и Игорь Рок обошли все подземные переходы «Гормоста», но даже там все подсобки и чуланы уборщиц были сданы в аренду, конкуренция в подземных переходах жуткая, кладовщица подсобки, она же уборщица, зарабатывала на арендаторах до 600 долларов в месяц. «Арбатская гвардия» — четырнадцать лоточников, блокировавших «Дом книги» и сумевших привлечь к себе львиную долю покупателей исключительно благодаря умению работать с клиентом, развозили свой товар на ночь по разным норам. Многие снимали комнаты на Новой Молчановке, но большинство книжников обосновалось в доме со львами на Большой Молчановке, предназначенном на выселение. Дороже всего ценился первый этаж: тут каждый чуланчик, каждая кладовка приносили хозяевам хорошие деньги. Комнатка в 16 метров стоила в месяц 150 долларов. Они сняли чулан в доме со львами у сержанта милиции Власова, уволенного за пьянство, за 50 рублей в сутки, но без права вешать на дверь замок. Сержант кричал: «А вдруг у вас там взрывчатка?! А вдруг вы чеченские агенты под видом книжных продавцов? Я должен все просекать, пацаны!» Оплату он требовал ежевечерне и еще брал три рубля за то, что они следили мокрыми ногами в коридоре коммуналки, откуда уже выехали все жильцы и якобы сдали все ключи на хранение Власову. В этой пропахшей мышами и сыростью квартире теснилось пять книжных фирм. Власов поставил условие: не кучковаться, не собираться вместе. К книгам он испытывал неприязнь, днями смотрел телевизор, потягивал пиво, и наши герои прониклись уверенностью, что он не станет приворовывать их товар. Делать каждый день ревизию после рабочего дня мучительно, да и не оставалось времени: сменившись на лотке, они рыскали по городу в поисках ходового товара.

Главная беда московских лоточников в том, что они разобщены. Ни один человек не ответит толком, сколько в Москве журнальных киосков, лотков. В городе есть Союз распространителей печатной продукции, Ассоциация распространителей, но это лишь выгодные кому-то в политическом плане ширмы, не имеющие прямого отношения к уличной торговле. Об этом там, «наверху», мало кто знал. Такой же ширмой были и Союз писателей Москвы, Союз писателей России, Союз российских писателей, еще два писательских фальшсоюза, не имевших никакого отношения к жизни растерянных, не знавших, кому служить при ельцинском режиме, писателей, прозябавших дома в нищете. Им даже негде было собраться, попить чайку, пошептаться о своих житейских тяготах и помочь друг другу — у них бандиты отобрали ресторан, поликлинику, дачи. Наши герои пробовали достучаться во все эти «союзы» и как-то привлечь их внимание к уличной книжной торговле, дать работу писателям, устраивать распродажи книг из личных библиотек, но тщетно. Бюрократическая верхушка «союзов» боялась уличного рэкета и малейшего контакта с бандитами, которые, как они полагали, тотчас подрулят к их подопечным лоткам. Рэкет пугал даже старых ментовских волков из Ассоциации русского детектива.

— Где вы хотите торговать? — выпучил на Игоря Рока и Збигнева глаза отставной полковник МВД, автор пяти романов о жизни «Петровки, 38». — На Старом и Новом Арбате? На Воздвиженке? А знаете ли вы, что пол-Арбата и Воздвиженка в аренде у Саши Муркина? Вы будете официально платить ему за мусор, а неофициально за прикрытие. Я его знаю еще с конца восьмидесятых, когда он торговал на Старом Арбате хот-догами, а сейчас он владелец фирмы «Купина-плюс», у него своя газета, он президент Ассоциации антикваров, два магазина на Старом Арбате… Нет, ребята, я с вами в эту игру не ходок, прибыль копеечная, а головной боли — море, хотя мне и нужно позарез продать тираж моего нового романа «Убийцы в мундирах».

Мент был трусом, и они не стали говорить ему, что Муркин выкупил часть улицы Воздвиженка у правительства Москвы. Он был там король и рэкет на Воздвиженку не пускал.

— Неужто это роман о ментах? — удивились Рок и Збигнев.

— Почему обязательно о ментах? — обиделся плодовитый полковник. — Роман о мафии среди высокопоставленных чиновников. Я впервые вывел отрицательным героем прокурора.

— Уж не Скуратова ли?

— Да нет. Это же собирательный образ, он интереснее…

Узнав, что открывают уличные книжные лотки, их стали доставать телефонными звонками писатели.

— Возьмите мою книгу на реализацию! — просил Илья Фаликов. — Мой роман вошел в первую десятку.

— А мой в первую пятерку! — бил себя кулаком в грудь детективщик Перестукин. Он был помощником депутата в Госдуме, весь день шнырял по кабинетам во фракции ЛДПР, у него были обширные связи с разными бандитскими группировками, ему доводилось не раз бывать во всевозможных разборках, «стрелках», он знал многих авторитетов лично. Но писал скучно, плоско. И главное — у него не было языка. Вернее, язык этот был никакой, безликий язык всех нынешних детективщиков, начиная от Марининой, Дашковой, Доценко, Корецкого, Глушко, Юрия Словина… Клянусь, я не мог прочесть больше десяти страниц в самых хваленых романах Марининой, там не было ни микроструктуры, ни оригинального хода, ни изощренной выдумки. Обычные ментовские головоломки для обывателя. Перестукин писал ничем не хуже ее, но он не был раскручен и печатался на бандитские спонсорские деньги.

— Помогите, братцы, у меня вся квартира завалена двумя тиражами, в ванне нельзя помыться, — умолял Перестукин. — Я вам на Арбате обеспечу крышу. Я к вам приставлю таких братков, что читатели сами будут деньги отдавать, не раскрывая ваших книг.

— Нет, бандитской крыши на Новом Арбате нам не надо, — ухмыльнулся Костя. — У нас «пассивный» рэкет, он нас не достает. Так, мелкота, захаживает один дагестанец Мустафа. Вполне контактный малый. Не хочешь платить — и не надо. По сути, он разводной, разбирает местные мелкие конфликты. Ты лучше обеспечь нам ментовскую крышу, откуда-нибудь с Петровки, а то нас замучили местные менты: придут, начнут нудить сержантишки из ОВД «Арбат» или придерутся к какой-нибудь мелочи муниципалы, намекая на «отстежку», прикатит под вечер жаждущая попить пивка вневедомственная охрана. Эти стригут всех подряд — и с разрешениями, и без них.