В голову сразу прокралось небольшое воспоминаньице, которое отнюдь не сразу оказалось вытеснено оттуда его душевными страданиями. Это было уже другое лицо, некогда тоже бывшее ему дорогим и улыбающимся при виде Юлиана – лицо Пенелопы Лютнер, его бывшей возлюбленной. Ещё недавно, когда не было снега, а Юлиан всё ещё находился в Свайзлаутерне, они неоднократно сидели вдвоём в кафе "Хартс" и тоже пили кофе.

Юлиан вспоминал и нелепый случай, когда у него совсем не было с собой денег, и приходилось импровизировать, чтобы угостить Пенелопу. Он и не помнил, как выкрутился из этой неприятности, но, наверняка, это была интересная история, потому что неинтересных историй с тем, прежним Юлианом, не происходило.

Было ли это приятным воспоминанием на фоне зимней депрессии? Возможно. Возможно, что и увидеть её Юлиан был бы не прочь. Останавливало только то, что никто так сильно, как Пенелопа, не будет напоминать ему о трагической гибели Ривальды Скуэйн.

Но его размышления оборвал отдалённо знакомый девичий голос, назвавший его по имени.

Юлиан со всем сидящим в нём недовольством поднял голову от невероятно интересного рисунка кофейной пены и увидел улыбающееся лицо Дороти Палмер.

– Юлиан? – ещё раз спросила девушка и, не спрашивая разрешения, уселась напротив. – Это и впрямь ты? Вот уж не ожидала тебя здесь увидеть.

Юлиана очень опечалило то, что он всё же не смог избежать неприятных встреч сегодня.

– Да, это я, – равнодушно ответил он. – Ты чего-то хотела?

Девушка смутилась. Она явно ожидала не этого, потому улыбка на её лице сменилась на нахальную девичью обиду.

– Ничего не хотела, – произнесла она. – Но встреча очень приятная. Напомни мне лучше – а сколько тебя не было? Если не ошибаюсь, тебя никто не видел в Грунндебайтене с августа.

– Я же говорил, что уезжаю к дедушке.

– Не прикидывайся дурачком, Мерлин, – сказала Дороти. – Ты не помнишь, что говорил мне в нашу последнюю встречу? Что вернёшься через месяц и вернёшься ко мне. Я же ждала тебя, ты забыл?

– Планы немного сменились, – Юлиан был не особо разговорчив.

Дороти казалась ему очень привлекательной ещё весной. Немного стыдно было признавать, что он бегал за ней, как влюблённый мальчишка. И отъезд к дедушке был в том числе нежелательным и из-за этого.

– Признайся честно, – она навострила глаза, словно полицейский, который собирается вывести преступника на чистую воду. – Ты поступил куда-то?

Юлиан молчал.

– Поступил! Не отнекивайся, дорогой! А говорил, что нужна тебе эта учёба, как собаке пятая нога? Дед заставил, да?

Юлиан совершенно не понимал, как эта болтливая и надоедливая девчушка могла ему когда-то нравиться. Мало того, что она постоянно несла чушь в духе Хелен Бергер, так ещё и присмотревшись получше, Юлиан не нашёл в ней никаких привлекательных черт. Он не был ни сторонником карих глаз, ни любителем чёрных волос, да и нос какой-то… Немного длинный. Пенелопа Лютнер всё же гораздо лучше.

– Можно сказать и так, – Юлиан предпочёл не придумывать ничего оригинального, а просто практически молча с ней согласился.

– Какой-то ты грустный… Я тоже кофе хочу. Не угостишь меня?

– Нет, – сказал Юлиан.

И не поверил своим ушам, потому что раньше он так дерзко не общался ни с девушками, ни с кем-то ещё. Но времена и нравы давно поменялись для него, потому и удивляться было уже нечему.

– Ну ладно, – обиделась Дороти, на что Юлиану было, мягко говоря, плевать. – Сварю дома сама. Наверное, ты кого-то уже нашёл себе там?

– Где там?

– Ну там, где ты был. Я не знаю, куда ты уехал учиться. А сейчас что? Каникулы, наверное? Приехал и не сказал нам ничего. Мы бы вечеринку устроили, может быть…

– Мне не до этого, – оборвал её Юлиан.

К кофе он до сих пор так и не притронулся.

– А долго ещё будешь в Грунндебайтене? Сходили бы куда-нибудь. Хочешь, собрали бы всех наших, а хочешь, вдвоём…

– Я ничего не хочу. Других дел полно. Скоро уеду обратно.

– Что изменилось, Юлиан? Ты бросил меня и даже не удосужился объясниться ни в чём. Ты сбежал. Я правильно тебя понимаю?

– Правильно, – кивнул Юлиан, надеясь, что такая честность отпугнёт её, и она наконец-то уйдёт, оставив его в покое.

Но не тут-то было.

– А ведь я ждала.

– Неделю? – съязвил Юлиан.

– Нет. За кого ты меня держишь? Гораздо дольше. До тех пор, пока полностью не отчаялась. Знаешь, ребятам тоже не понравилось то, как ты исчез, никому ничего не сказав. У нас почта бывает. Если уж меня не хочешь видеть, написал бы друзьям, куда поступил, что да как.

Она пыталась выбить из Юлиана какие-то оправдания, но этих оправданий нет и не было. Он и впрямь поступил не очень красиво, но, как ни странно, чувство вины его не терзало. Скорее, даже наоборот.

– Что ты хочешь от меня услышать? – резко и прямо спросил он.

– Ты изменился, – сухо констатировала факт Дороти, и этот факт явно не пришёлся ей по душе. – Раньше не был таким. Нравился меня. Нравился всем. Наверное, учёба делает людей такими. Неизвестно, что делают там с вами. Запирают в кабинетах и заставляют учить до тех пор, пока крыша не съедет?

Кафе, не смотря на ещё не поздний час, было пусто и на данный момент в нём находились только Юлиан, Дороти и официантка. Но официантка расположилась вдалеке от пары – за стойкой в ожидании посетителей, поэтому слышать их не могла. Этим Дороти и воспользовалась, начав говорить во весь голос, не скрывая эмоций.

– К счастью, больше не нравлюсь, – сказал Юлиан и изобразил подобие улыбки.

– Точно, кого-то нашёл. Надеюсь, что тебе повезло с этим, и ты не будешь, как раньше.

– Ты же говорила, что я был раньше лучше? – удивился Юлиан. Вернее говоря, сделал вид, что удивился, потому что апатия никуда не делась.

– Я не это имела в виду. А то, что не будешь пользоваться девушками и сбегать, – деловито сказала Дороти, словно обвиняя кого-то в государственной измене.

– Позволь узнать, а кем это я попользовался? – на этот раз Юлиану и впрямь стало немного интересно.

– Мной! – развела руками Дороти. – И это забыл?

– Но у нас же не было ничего. Почти.

– Но могло бы быть, если бы не сбежал.

Этими словам Дороти поставила Юлиана в ступор и неловкое положение. Она говорит несвязные и нелогичные вещи. Пусть она обвиняет Юлиана в чём то, но он хотя бы не такой глупый, как она!

– Ну так радуйся, что я сбежал прежде, чем… Кхм… Поиспользовал.

Лицо