– У него, видно, деньги кончились. Лев Иванович, я по твоей вине шубу супруге справить не успел.

– Ты “Мерседес”, хоть и подержанный, Борису не вернул и, судя по твоей физиономии, возвращать не собираешься. – Гуров отлепился от подоконника, подошел к столу, погасил в пепельнице сигарету. – Петр Николаевич, у тебя хороший компьютерщик имеется?

– Ну? – Орлов взглянул настороженно. – Я вас, мальчики, еще по месту не определил. А каждый солдат должен быть к своему котелку приписан.

Зазвонил один из телефонов, уже тренькал другой. Орлов взглянул недовольно, снял обе трубки, в одну сказал, чтобы подождали, по второй, представившись, начал переговоры, покосился на друзей, сказал:

– Они оба у меня, господин генерал-лейтенант... И плохо, что вам докладывают. Доносчики должны стучать только мне... Я тоже стучу... Хорошо, – Орлов кивнул, положил трубку, ответил по другой: – Слушаю вас.

– Как ни мучилась, а родила, – философски изрек Крячко. – Чуешь, нас еще в стойло не определили, а уже сбрую справили.

– Как твоя половина настроена? – спросил Гуров.

– Плохо. Она нормальная женщина, любит жить хорошо и не любит плохо.

Орлов брякнул трубкой по аппарату, поднялся, начал поправлять галстук.

– Идемте, я вас новому замминистра представлю. – Он ткнул Крячко пальцем в грудь. – Ты молчи, как рыба. А ты, Лева, – Орлов осмотрел Гурова. – А, какая разница, не сегодня, так завтра, от тебя не убережешься.

Кабинет заместителя министра был невелик, уютен и деловит одновременно. Серебристый палас и два окна с белоснежными шторами делали кабинет свежим, праздничным, а темная мебель – только необходимая, ничего лишнего – придавала вид деловой, не располагающий рассиживаться и болтать о постороннем.

Когда оперативники вошли, сидевший за громадным письменным столом молодой человек приветственно махнул рукой, что-то быстро дописал, поднялся, вышел из-за стола. Замминистра был в скромном сером костюме, белой рубашке, строгом галстуке, поднявшись, роста оказался среднего, фигурой строен, в движениях легок. Выглядел он лет на тридцать пять, позже Гуров узнал, что они с замминистра одногодки – обоим по сорок два.

– Давайте знакомиться. – Хозяин улыбнулся Орлову, руку протянул Гурову. – Бардин Николай Ильич.

– Полковник Гуров.

– Лев Иванович, слышал о вас много разного и противоречивого. – Рукопожатие Бардина оказалось коротким, жестким.

“Делает маникюр, занимается спортом, – отметил непроизвольно Гуров. – Наверняка играет в теннис, слегка таскает железо, не курит, почти не пьет”.

Бардин познакомился с Крячко, сказал несколько слов, показывая, что знает полковника, и пригласил всех к столу для совещаний, который был расположен слева от входа, вдоль стены с окнами.

Гуров отметил поразительную чистоту, свежий воздух. Обычно в подобных кабинетах из-за бесконечных совещаний дышалось тяжело, даже если хозяин курить не разрешал.

На полированном столе для совещаний стояли бутылки с водой и соками, хрустальные пепельницы, которыми явно никто не пользовался. Бардин жестом пригласил гостей присаживаться, сам занял место во главе стола, открыл минеральную воду, наполнил стакан, кивнул: мол, угощайтесь.

– Значит, так выглядят лучшие сыщики России. – Он улыбнулся, пытаясь начать непринужденный разговор. – Люди как люди. Лев Иванович франтоват, Станислав похож на участкового в штатском. Меня предупреждали, что внешность ваша – сплошной обман. Как видите, я навел о вас справки, подготовился к встрече.

Бардин говорил общие, необязательные слова, что было странно. Обычно чиновники такого ранга постоянно торопятся, опаздывают и времени на болтовню с подчиненными не тратят. Гуров разглядывал нового зама без особого любопытства. Много их приходило и уходило, они проводили политику министров, и сами по себе ничего в верхах не решали. Внешне Бардин был не плох и не хорош, все в нем, можно сказать, усредненное: возраст, рост, фигура, одежда, волосы русые, глаза карие. Если о человеке с такой внешностью начнешь расспрашивать свидетеля, получишь нулевую информацию. Он курирует уголовный розыск. Что такое “курирует”, никто никогда не знал и не знает. Деньги и штаты определяет министр, непосредственно работой руководит начальник главка, а курирующий зам активно суетится и подгоняет.

– Лев Иванович, вы размышляете, на кой новый заместитель вам, розыскникам-практикам, нужен? – спросил Бардин. – Кстати, вы ведь курите, так и курите, пожалуйста.

Орлов испугался, что Лева сейчас расскажет, о чем он размышляет, и взаимоотношения, не успев начаться, будут испорчены вконец.

– Извините, Николай Ильич, ваш вопрос некорректен, – ответил Гуров.

Орлов насупился, Крячко отвел взгляд, старался не ухмыляться, но Бардин продолжить Гурову не дал, заразительно рассмеялся.

– Ну, извини! Кажется, так говорят у вас в группе? – Он развел руками. – Меня утром ужасно вами пугали: мол, совершенно не управляем, дерзок, способен нахамить и прочая, и прочая, я не мог удержаться и не проверить. Считайте, Лев Иванович, что я ничего не спрашивал. Интересно, зачем я вас пригласил? Вы – асы своего дела, я – новичок на стадионе. Говорят, что со стороны виднее. Убежден, со стороны виднее лишь избитые истины, на которые вы уже перестали обращать внимание. Однако перечислим, чтобы иметь печку, от которой и танцевать. Бытовала пословица: МУР есть МУР. Не только управление на Петровке, а профессиональные сыщики, опытные и неподкупные, с которыми лучше не связываться: рано или поздно сядешь в тюрьму. Сегодня это пустые слова, “преданье старины глубокой”. Так? Лучшие люди из розыска ушли? – Бардин загнул палец. – Верно, да не совсем. Ваше присутствие тому доказательство. Профессиональных, честных людей мало. Как результат – рост преступности в целом, особо опасных преступлений – в особенности, и рост коррупции, и еще большая потеря авторитета уголовного розыска. Порочный круг.

Орлов тяжело вздохнул. Взгляд Крячко стал еще наивнее, хотя и казалось, что дальше некуда. Гуров лишь привычно пожал плечами.

– Нам вопросов денег, квартир, технического оснащения не решить, тут и министр бессилен, а я способен лишь урвать для розыска кусок побольше от пирога, точнее – пирожка, выделенного на милицию в целом. Так что нам делать, господа сыщики?

Господа молчали, полагая, что чиновник поговорит, устанет и отпустит их с миром.

– Напрасно молчите, я вас не отпущу, пока вы мне не скажете, что вы можете предпринять в данных конкретных обстоятельствах. Не правительство, не Дума, а вы лично.

– Я подал перечень мероприятий...

– Извините, Петр Николаевич, – перебил Орлова чиновник. – Я ваш фолиант читал, вы дали указание перепечатать бумажки, сочиненные несколько лет назад, которые были перепечатаны с более ранних бумажек. Аналогичные папки лежат на столах и лестничных площадках, вплоть до чердаков, где обитает президент. Меня интересует, что можете сделать вы, а не что вы просите сделать государственный аппарат.