– Спасибо, – пробормотала я и засмущалась, опустив голову.

– Знаешь, я в прошлом году побывал в Токио и Киото, – после паузы продолжил Петр.

– Правда? Вот здорово! – восхитилась я и посмотрела в его улыбающееся лицо. – И как?

– Сказочно! Другая вселенная. Но я ездил по делам, так что посмотрел не все, что хотелось бы.

Петр вновь замолчал. Взгляд его стал, я бы сказала, каким-то просветленным. Он словно смотрел внутрь себя и видел там что-то чистое и высокое.

Роса так быстро исчезла,

Как будто ей делать нечего

В нашем нечистом мире.

Исса

Петр уехал перед Новым годом, подарив мне на прощание сборник классической японской поэзии, очень красиво изданный. Стихи Иссы, Басё, Кито, Сампу и многих других обрамляли изящные рисунки на японскую тематику. Он уехал, а меня не отпустили родители, хотя и познакомились с ним за две недели до отъезда. И Петр им понравился.

– Что ты себе думаешь, Татьяна? – возмущалась моя мама. – Да, он очень приятный молодой человек, говорил с нами о серьезных намерениях на твой счет. Но пока это только слова! Ты его знаешь всего пару месяцев и уже готова все бросить и уехать?!

– Но я получила диплом и свободна, – плакала я. – Петр говорит, что я смогу работать и в Москве. Он обещает помочь устроиться.

– Куда ты там устроишься?! – возражал мой папа.

– Хочу организовать студию свободного танца, – объясняла я. – Не получится, пойду работать переводчицей. Ведь я отлично знаю английский, недаром десять лет в спецшколе парилась!

– Вот именно! – кипятилась мама. – Хотели тебя в престижный институт определить.

– Но ты наперекор нам поступила на эти танцульки, – подхватывал папа. – И кто ты теперь?

– Клубный работник – руководитель самодеятельного хореографического коллектива! – гордо произнесла я.

– Ну, допустим, – немного притих отец. – А жить ты где собираешься?

– У Петра отдельная квартира. Он хочет, чтобы я жила с ним. Мы ведь любим друг друга!

– И что?! – в один голос воскликнули родители. – У нас так не принято! Вначале свадьба, а потом можете делать, что хотите!

И категорически запретили даже думать о переезде.

Но я все равно уехала. Проснулась как-то утром через неделю после его отъезда, поняла, что больше не выдержу ни дня без любимого, быстро покидала в рюкзак необходимые вещички, взяла деньги и документы и отправилась на вокзал. Родителям оставила записку, чтобы особо не волновались. Купив билет до Москвы, сразу позвонила Петру. И он обрадовался! А я думала, ругать будет.

Петр встретил меня на вокзале и сразу отвез к себе. Он жил в трехкомнатной квартире обычного девятиэтажного дома возле метро «Нахимовский проспект». Как только мы переступили порог, он кинулся меня раздевать, без конца повторяя:

– Моя маленькая Танья! Моя принцесса! Как хорошо, что ты решилась и приехала! Я тут с ума по тебе сходил! Я без тебя, оказывается, жить не могу! Я уже сам хотел мчаться за тобой и украсть, если родители добровольно тебя не отпустили бы!

Он лихорадочно целовал меня, потом потащил в спальню.

Что это была за ночь! Мы не спали ни одной секунды и не разжимали объятий до утра. Но писать об этом не хочу! Он был моим первым мужчиной, я по-настоящему любила его. Поэтому пусть интимные подробности нашей любви останутся лишь для меня.

– Мне на работу! – опомнился Петр в семь утра.

– Не ходи сегодня, – прошептала я, лежа на его плече и не в силах даже поднять ресниц.

– Я должен, – ответил он и мягко высвободился из моих объятий.

Пока Петр находился в ванной, я встала, накинула шелковый халатик и приготовила чай, накрыв стол на кухне. Петр удивился и обрадовался, увидев, как ловко я хозяйничаю. Выпив чашку чая и съев бутерброд, он поцеловал меня и умчался. А я решила прибрать в квартире, приготовить что-нибудь вкусненькое и ждать его возвращения.

Через неделю Петр познакомил меня со своей мамой Елизаветой Викторовной и младшим братом Витей, моим ровесником. Они встретили меня на удивление тепло, и я сразу почувствовала себя в их обществе очень уютно. Рядом с их домом находился музей-заповедник «Коломенское». После праздничного обеда, устроенного в мою честь, мы отправились туда. Катались с горок, гуляли по дорожкам, любуясь храмами, посетили домик Петра I, потом ели горячие блины в кафе, стилизованном под деревенскую избу.

Поздно вечером мы вернулись к себе и вновь не спали всю ночь. Так прошел январь. Я находилась в состоянии эйфории от затопившей меня до отказа любви. А в начале февраля приехала моя мама. Оказывается, Петр позвонил моим родителям и сказал, что хочет жениться. Я встретила маму настороженно, но, увидев ее грустные глаза, обняла и расплакалась. Мама пожила у нас несколько дней и уехала, вполне умиротворенная. Петр твердо заявил, что после его командировки в Токио, намеченной на март, мы подадим заявление.

– А я тут одна останусь? – решила выяснить я, когда мама уехала.

– Глупышка! – рассмеялся он. – Я больше не намерен с тобой расставаться! У нас приглашение на полгода.

– Как? – округлила я глаза. – Мы ведь не зарегистрированы. В качестве кого…

– Что ты волнуешься по таким пустякам? – перебил меня Петр и нежно поцеловал. – Я все уже устроил. И пусть ничто тебя не тревожит.

В феврале я его почти не видела, он допоздна пропадал на работе, и целыми днями я была предоставлена сама себе. Много ездила по Москве, гуляла по улочкам, заходила в магазины. В деньгах недостатка не было. У меня были свои средства, да и мама оставила немалую сумму. А уж Петр деньги вообще не считал. И их у него всегда было предостаточно.

«Надо же, как хорошо оплачивается работа химика!» – иногда удивлялась я.

Но в том безоблачном состоянии счастья особо над такими вещами задумываться не хотелось.

Правда, узнав Петра лучше, я стала невольно отмечать некоторые странности его поведения. Иногда он приходил домой в каком-то ненормально возбужденном состоянии и начинал говорить о вечной битве добра и зла, о месте человека в этой войне и о выборе своего пути. Я обычно внимательно его выслушивала, но период возбуждения, как правило, сменялся апатией. Петр, выговорившись, замолкал, уходил на кухню и там долго сидел в одиночестве. Я не мешала его уединению, но не находила себе места от беспокойства. Мне казалось, что нашему счастью что-то грозит. Но на все мои осторожные расспросы Петр отвечал уклончиво. И понять причину этой резкой смены его настроения я так и не могла.

В конце февраля, буквально за пару дней до нашего отъезда, Петр пришел не один.

– Познакомься, Таня, это мой большой друг Тэрамуро Юкио. Он тоже химик, работает на нашем предприятии.

– Добрый вечер, – вежливо поздоровалась я.