О тебе всё знают ещё до твоего приезда. А с учетом того, что больница находится в поселке, то ещё и в деревне быстро узнали, что я админ и понеслось – мне тащили всё – древние компьютеры, телевизоры с разбитыми экранами, сгоревшие утюги, одна бабка даже холодильник притащила. Я без понятия как, даже на улицу не пошел смотреть, что за холодос и на чем она его привезла. На санках или джипе. От деревенских всего можно ожидать. В общем, первый месяц я задолбался объяснять, что я не открыл здесь мастерскую по ремонту древней техники, а чтоб заменить разбитый экран у телека, нужен целый экран, а я с собой их не ношу. Тогда речка бытовой техники превратилась в ручеек с телефонами со сбитыми центрами передачи смс, ноутбуками без дров и ПО, древними ПК, принося мне молоко, творог и немного денег. Очень немного денег и иногда конопли, на радость Юльке, а после конопли, Юлька приносила радость мне – она все-таки была женщиной, а в деревне приветствовался бартер. Кто я такой, чтобы спорить с местными традициями?

Телек настроил, чаи с Натахой погонял – она одна в палате осталась и хоть ей 45, а мне 38, она тоже женщина и ей бывает одиноко, надо пойти посмотреть на ноуте чего-нибудь тупое и смешное. На умное меня не хватает.

Больные на выход!!! – опять долбанная санитарка, а значит время 16.30 – время вечерней уборки и профилактики, ну хоть провода от зарядок и ноута убирать не надо. Вечером моют для вида, зато дезинфицируют норм – мне это важно, я иду на поправку и уже не распространяю туберкулез, вокруг себя, в отличие от Витали и Славы. Кофе, сигарета, надо завтра бросать курить – каждый день похож на предыдущий, они сливаются – завтрак, обед, больные выходим. Ненавижу санитарку Таню и слово больные. Дни превращаются в недели, а затем и в месяцы. Я тут долбаный 5ый месяц. Я 5 месяцев не обнимал жену и детей, вижу их только по Виберу, от этого ещё тоскливее, и где я смог подцепить долбанный туберкулез? Сокращение херово и начальник мудак..

О, мне загадочно подмигивает Виталя, Натаха косит глаза в сторону, а значит, они сообразили на вино. С деньгами у них периодически перебои – Наташа работала до болезни медсестрой и за больничный ей платят копейки, а Виталя, хорошо обеспеченный российский безработный с инвалидностью от тубика. Я протянул ему сотку, потом подумал и добавил 50 – Шоколадку хотя бы купи, – тупо хлебать дешевое пойло не для меня. Мы иногда собираемся так, хотя нам алкоголь нельзя, но эта неделя удачная для них – вчера был подгон пивом от клиента из соседней деревни мне, а сегодня Виталя, видимо, у кого-то что-то подрезал, и завтра его ждут разборки, но это будет завтра – сегодня бухаем. Эх, пятница..

От вина тоже мутит, но я, блин, усидчивый. Хотя уже поздно и ледяная кровать меня ждет. Привет Вибер. Привет мои родные. Папа очень скучает по вас. Да, немного выпил. Нет, не хочу всю жизнь лечиться. Спокойной ночи. Папа вас любит и очень скучает. Скоро приеду и обниму, и салют покажу, дочки. Споки -ноки. Чмоки – чмоки.

Ппц. Они там в корень офигели? Чё так хххолодно? Что, блять, пар изо рта? Слава уже ставит чайник, Денис надевает куртку. Светят фонарики на сотовых. По привычке пытаются не разбудить спящих.

–Холодно. – Офигевший Серега трогает батареи.

Быстро надел на себя обычную одежду – теплые подштанники, футболку, джемпер, футболку, мастерку, двое носок. Пошел к шкафу, там моя уличная одежда. Посмотрел на выключатель. Почему так темно? Снял сумку с полки. Наощупь нашел штаны. Блин, щелкнул выключателем. Темно. А где свет? Пощелкал ещё. Все посмотрели на чайник. Чайник молчит. Так. Тепла нет. Света нет. Сходил за сотовым. Пять утра, блин. Ещё и мутит. Опять. Включил фонарик. Сразу одел теплые, уличные штаны. Подумал, снял мастерку, одел теплую кофту, надел куртку и ботинки. Нам, тубикам простывать нельзя. Глянул на 6 столбиков сети в телефоне – Дорогая, у нас тут ни света, ни тепла. Если что забери меня на машине. Я позвоню. Отправил смс.

Вышел в коридор. Вернулся за шапкой. Вышел в коридор.

– Ольга! – начал стучать в дверь сестринской.

– Чего тееа чё так холодно? – застучала зубами Ольга.

– И света нет. Позвони кому-нибудь или сходи? Узнай?

– Разбуди Надю. Она спит в процедурке. – Ольга скрылась за дверью.

В палате уже бегом одевался Виталя, ночевавший у Натальи. Наташа стояла одетая в коридоре.

– Что слышно?

Ольга тоже не в теме. – в сестринской раздавался голос Ольги. – Заходи? – Я кивнул на дверь. – Вместе теплее.

Санитарка Надя открыла дверь процедурной, в которой ночевала и прошмыгнула в сестринскую.

–Ребят, ну никто ничего не знает – отключилось электричество, электро котельная встала. – Вы сидите здесь, я пошла, узнавать, что делать. Вернусь или позвоню, сказала Ольга.

–Сеть пропала. – сказал Серега, и все посмотрели на телефоны.

Поиск сети. Время 06.00. Ясно, -20. Батарея 97% – показывал мой сотовый. Трубу я незаметно отключил, чтобы сэкономить зарядку и другие не заметили, т.к. сами не сообразят. А Витале сказал отправить жене смс и позвонить, если связь появится – смска дойдет и телефон пиликнет.

Утро

– А потом вот ещё, – закончил я шутку. Но уже никто не улыбался. Всем было холодно. Прошел уже час, но Ольга так и не появилась. Мы разбились на группки по 2-3 человека и грелись, укутавшись одеялами. Наталья почему-то предпочла греться со Славой вместе. Наверное, потому, что он был самый большой, и у него была температура. Виталя хмуро косился в их сторону, но молчал. Он был на голову ниже Натахи и избегал прямых столкновений. Серега прохромал до первой палаты, где лежали Саня и Коля – двое лежачих пациентов с терминальной стадией туберкулеза. Их уже не лечили, давали им для вида какие – то витамины и тупо ждали, когда они сдохнут. Я опасался туда заходить, т.к. боялся подхватить от них устойчивый ко всем антибиотикам тубик и отправил туда Серегу – алкаша с деревни, который пил всё, что горит, поэтому он туго соображал, плохо говорил. Единственное, что он делал хорошо, так это ходил, но под себя. Об этом тут уже узнавала вся больница по характерному запаху, а медсестры тихо матерились, убирали говно и ждали, когда его выпишут.

По невнятной речи Сереги можно было понять, что я