я режиссер пожилой и опытный и первый спектакль я поставила, когда ещё никакой деструктурологии в жизни не существовало (нрзбрчв), так просто нельзя, так не может быть - 2 месяца не происходит ничего. Мы не разговаривали со следователем, ни разу. Не добавилось ни одной бумажки. Я, в своей профессии, не могу себе представить, что я приглашаю зрителя в театр, даже бесплатно, просто, вот, показ для мам и пап, у меня там декорация нет, в буфете ремонт, на сцене сидит монтировщик Вася и кое-как рассказывает про Ромео и Джульетту и чего-то с ними случилось. Потому что у меня такая работа, я - режиссер. Я, вообще говоря, полагала всегда, что у следователя работа - расследовать. В чем заключается расследование я не понимаю, в чем заключается преступление я не понимаю, в чем заключаются тайны и загадки этого преступления я тоже не понимаю. Тем временем. Заканчиваю говорить про наше дело и говорю про то, про что постараюсь говорить быстро, чтобы не заплакать. Тем временем, 2 месяца мы находимся в тюрьме. На воле находятся двое детей, одна из которых несовершеннолетняя, вторая - совершеннолетняя, обладающая довольно серьезными ментальными диагнозами, обе девочки были мною удочерены…. Я начинаю разговаривать <нрзбрчв> языком, короче удочерила я обеих девочек. Я вас очень прошу, Ваша Честь, ознакомиться с экспертизой, которую мы приложили, я бы очень просила моих защитников небольшие фрагменты озвучить, потому что это важно. Потому что… (прерывается)  Судья: я поняла вас, спасибо. Если вы сочтете необходимым дальше что о дополнить…  Беркович: да я сейчас 2 слова скажу и прекращу. Собственно говоря, я не понимаю, почему, почему бесконечно… Разумеется, я говорю о том, что я бы хотела, чтобы меня освободили полностью, потому что это справедливо, милосердно и безопасно. Но честно сказать, я сейчас мама. А не режиссер. (Плачет). Надо сидеть дома - я буду сидеть дома! За 2 месяца, господин следователь, можно было придумать хоть одно, хотя бы для вида обоснование, почему, нельзя меру пресечения изменить на менее  жесткую - окей, сидеть дома не пользоваться фейсбуком, это в моем случае пытка, но ничего, я за два месяца привыкла. Просто иметь возможность обнять детей. 4 года мы работали над тем, чтобы они по ночам не кричали и не рыдали, что мама исчезнет. Что маму посадят. Они знают, что такое мама в тюрьме. Они провели большую часть жизни в детском доме. Они знают, что если у ребенка мама в тюрьме, это значит мама не вернётся и ты останешься в детском доме. Так не может быть. Так по закону просто не может быть, то, что происходит сейчас. Все, спасибо. (Плачет)"".",Maria Maiofis - Расшифровка вчерашней речи Евгении Беркович в суде... | Facebook,https://www.facebook.com/maria.maiofis/posts/pfbid0REpbCeXWg5qjvdddqVkJFT1HDUGmNh6a3q73vrctDjNA9Mfq8hq3fXtDbmQNEitYl,2023-07-01 03:24:04 -0400

Георгий Кунадзе - УРОКИ ИСТОРИИ ЧЕГО ХОТЯТ ЛЮДИ? Фабула давнего... | Facebook,"УРОКИ ИСТОРИИ ЧЕГО ХОТЯТ ЛЮДИ? Фабула давнего российско-украинского конфликта проста как грабли: с момента избрания Владимира Путина президентом всея Руси он всеми правдами, а чаще неправдами стремился превратить Украину в послушного вассала. Ну а когда это «богоугодное» дело не выгорело, оттяпал у нее немалую часть территории, на том основании, что живущие там люди в своем большинстве говорят на русском. (Представьте себе, что, Великобритания проделала нечто подобное с Ирландией, США с Канадой, а Франция с канадской же провинцией Квебек...)  Шли годы, смеркалось, и 24 февраля прошлого года Россия вторглась в Украину, развязав в Европе «добрую, старую» империалистическую «спецоперацию» по лекалам столетней давности. И теперь не знает, как из этой архаики выпутаться без окончательной потери лица «главного лица» и краха ключевых институтов его власти.   Между тем, инструменты российского величия тают на глазах. «Твердая сила» России оказалась не вполне твердой, а «мягкой силы», то есть способности добиваться своих целей не принуждением, а убеждением, и раньше было немного, а после нападения на Украину не осталось совсем. Кого и в чем, скажите на милость, может убедить государство, проявившее полнейшую несостоятельность – политическую, военную, нравственную, интеллектуальную… Сегодня Россию не любят, не уважают и, страшно сказать, не боятся. «Глуши мотор, сливай воду», как сказали бы шофёры Крайнего Севера.  В начале прошлого века, размышляя о причинах поражения России в войне с Японией и последовавшей за ним смуты, вошедшей в историю как Первая русская революция, великий Сергей Витте горько сетовал на «ребяческое управление» огромной страной, на ограниченность и непомерную гордыню тогдашнего «хозяина земли русской» (самоназвание) и на авантюризм приближенных к трону мракобесов и проходимцев. Сегодня история повторяется. Увы, опять в виде трагедии.           После без малого полутора лет битвы с превосходящими силами противника украинцы имеют все основания верить в победу, без которой им не жить. И преисполнены решимости освободить свою землю, взыскать с агрессора компенсацию за нанесенный ущерб и, конечно, получить исчерпывающие гарантии от рецидивов имперской болезни, которой привычно страдают многие россияне. Иного Украине, в сущности, не дано: любые половинчатые договоренности чреваты новой войной.  Чего хотят «простые» россияне, понятно не вполне. Доступа к альтернативной информации у них практически нет, а редкие призывы к миру сурово караются государством. Зато призывов к войне до победного конца становится как будто больше. И дело не только в том, что такие «патриотические» призывы всемерно поощряются государством. Но еще и в том, что, чем дольше продолжаются бои, тем меньше людей в России вспоминает о том, кто на кого напал. И все охотнее повторяют идиотские слова об «упреждающем возмездии». В глубине души люди, конечно, надеются, что все как-нибудь образуется. Мысли о поражении России никто, естественно, не допускает, а о страшной цене гипотетической победы даже не задумывается. Что, впрочем, не столь важно для власти: народ в России существует не для этого. Как сказали бы по такому случаю англичане, ‘theirs not to reason why, theirs but to do and die’ (их дело – не спрашивать, зачем, а выполнить приказ и умереть).   В отличие от народа, так называемая российская «элита» всё давно поняла и ничего хорошего ни для себя, ни для России не ждет. Впрочем, до тех пор, пока это не касается ее лично, к жертвам войны, что к украинским, что к своим, российская «элита» в своей массе относится вполне хладнокровно: чего, дескать удивляться, на войне убивают.      Большинство же не успевших покинуть страну, но успевших потерять совесть россиян «элитных пород» вливается в ряды имперских реваншистов. Эти