— Тогда кто вы?

— Мое имя Элджернон Мартинелли.

Похоже, он ожидал, что его имя о чем-то напомнит ей. Она и сама хотела бы этого. Сейчас она была бы благодарна за любое объяснение присутствия этого мистера Элджернона Мартинелли в ее палате. Было бы неплохо, чтобы ее избавили от его присутствия и тем самым прекратили этот изматывающий допрос.

Но больше всего ей хотелось освободиться от того смутного беспокойства, непосредственной причиной которого он являлся. Никто и никогда не вызывал у нее такого острого физического ощущения присутствия, как этот человек, словно он каким-то мистическим образом навязывал ей — это в ее-то состоянии — греховные плотские мысли, которые мешали ей сосредоточиться на главном.

Вконец смущенная и растерянная, Джейн обратилась к женщине, на лице которой читалось сочувствие и дружеское расположение:

— А вас как зовут?

— Я доктор Харви. — Увидев в чудесных бархатных глазах своей пациентки немой призыв, она живо пришла ей на помощь. — Вы в состоянии ответить на мои вопросы?

— Попытаюсь.

Изо всех сил стараясь не замечать Мартинелли, Джейн сосредоточила внимание на докторе Харви, но боковым зрением все равно продолжала видеть его. Своим присутствием он давил на нее так же, как обширная гематома в области затылка.

— Ваше имя Джейн Бретт?

— Да.

— Сколько вам лет?

— Двадцать три.

Джейн стало полегче. Ответы на вопросы, задаваемые спокойным тоном, не требовали от нее напряжения, какое она испытывала в разговоре с мистером Мартинелли, поскольку она не чувствовала в них тайной угрозы для себя. Сумбур, царивший в ее мыслях, постепенно проходил, и она отвечала живо и охотно.

— Можете назвать свой адрес?

— Дом двадцать восемь по Лейк-роуд, Денвер.

— Денвер в штате Колорадо?

— Да.

— Тогда зачем вы приехали в Нью-Йорк? — спросил Мартинелли, и от этого голоса с акцентом озноб пробежал по спине Джейн.

Она должна была догадаться, что долго молчать этот мистер Мартинелли не станет.

— Нью-Йорк? Я не… Мы действительно в Нью-Йорке?

— По крайней мере, эта больница находится в Нью-Йорке. — Он продолжал говорить резким тоном, игнорируя предупреждающие взгляды, которые бросала в его сторону доктор Харви. — Вы знаете, где с вами произошел несчастный случай? И что…

— Довольно, мистер Мартинелли! — вмешалась доктор Харви.

Но для Элджернона Мартинелли доктор Харви явно ничего не значила. Он пренебрежительно отмахнулся, высокомерно вскинул голову и, сверкнув глазами, быстро и энергично вступил в палату.

— И чем вы занимались здесь, если живете в…?

— Не знаю! — крикнула Джейн.

Она дошла до предела, голова раскалывалась от боли, силы покинули ее, словно она только что пробежала марафонскую дистанцию. От слабости слезы выступили у нее на глазах, и смуглое враждебное лицо потеряло четкие очертания.

— Возможно, вы приехали на каникулы, нет? — после паузы вкрадчиво спросил он.

— Я сказала — довольно! — Доктор Харви явно не испытывала перед Мартинелли благоговейного трепета. И продолжила более спокойным, примирительным тоном: — Моей пациентке, полагаю, нужно время, чтобы прийти в себя и подумать. Мисс Бретт еще очень слаба и быстро устает. Она прошла, скажем так, через тяжелое испытание, от которого у любого человека могла нарушиться память. Оставьте ее в покое, ей нужен отдых. Я обязана проследить, чтобы были созданы все условия для этого.

Он явно не это хотел услышать. Джейн поняла, что он крайне недоволен и еле сдерживается, в его необыкновенных глазах вспыхивали искры гнева, а чувственные губы превратились в жесткую тонкую линию, портившую его красивое лицо. В этот момент ей показалось, что она узнала его, что ей давно знакомы эти опасные приметы внутреннего гнева. Кем бы он ни был, он явно не привык, чтобы ему возражали те, кто ниже его по социальному положению. Она увидела, как он втянул сквозь зубы воздух, собираясь говорить. Но неожиданно, когда она уже ждала, что над головой ничего не подозревающего врача сейчас разразится гроза, он передумал. И гневные слова, готовые сорваться с губ, не были произнесены, что далось ему нелегко. Джейн готова была поклясться, что услышала лязг зубов, когда он яростно захлопнул рот.

— Как угодно! — холодно заявил он. Удовлетворенная его согласием вести себя хотя бы некоторое время смирно, доктор Харви снова обратилась к Джейн:

— У вас есть кто-нибудь, с кем мы могли бы связаться? Ваши, родители? Родственники?

— Нет, — уныло покачала головой Джейн. — Моих родителей нет в живых. Два года назад отец умер от рака, а вслед за ним ушла из жизни мама… У нее было слабое сердце, и она не пережила потерю мужа. У меня никого не осталось.

Джейн почувствовала себя несчастной. Осознание своего полного одиночества на всем белом свете острой болью отозвалось в ее душе. Слезы снова навернулись на глаза, и она отчаянно заморгала, чтобы сдержать их.

Женщина-врач склонилась к ней и ободряюще положила ладонь на ее руку.

— Вам нельзя расстраиваться. Постарайтесь отдохнуть, набраться спокойствия и восстановить силы.

— Как я могу отдыхать, если вы оставляете меня пребывать в неизвестности?! Скажите, пожалуйста, что со мной произошло? — Голос Джейн дрожал от слабости и тревоги. Разве она сможет успокоиться, пока не узнает, каким образом она оказалась в этом городе и в этой больнице. Она пыталась вспомнить, но ничего не получалось. Ведь зачем-то она приехала в Нью-Йорк! — Пожалуйста! — Джейн ухватилась за руку доктора Харви, как утопающий хватается за соломинку, ведь она совсем одна в этом чуждом для нее мире, который, кажется, сошел с ума и ополчился против нее. — Вы должны сказать мне! Как я очутилась здесь?

— С вами произошло несчастье. — Доктор Харви говорила с явной неохотой. — Вы попали в автомобильную катастрофу и получили тяжелую травму головы. Какое-то время вы находились без сознания.

— И как долго я находилась без сознания?

— Здесь вы уже почти десять дней, первые дни были критическими, потом вы начали ненадолго приходить в себя. — Джейн наморщила лоб, изо всех сил напрягая память. Может, те смутные видения, которые посещали ее, и были явью? А она считала, что ей это снится. Наверное, тогда она выплывала из темноты, открывала глаза и едва успевала разглядеть что-либо, как темнота снова смыкалась над ней.

— Здесь кто-то был…

Кто-то сидел возле ее постели, видимо дожидаясь, когда она очнется. Кто-то слышал ее стоны, когда малейшее движение причиняло боль или мучили кошмары. Кто-то убирал волосы с ее потного лба — рука была прохладная и приносила успокоение.

— Кто-то был здесь, рядом, — повторила она.

— Няня. Вы находились под постоянным наблюдением.