– Наверное, к твоим пишущим машинкам,– едко ответила Мэгги, хотя в душе у нее не было упрека. Почему-то казалось, что юная Эми не ограничивает себя общепринятыми правилами. Отпущенный ей жизненный срок она проживала в полнейшем равнодушии к собственному прошлому, равно как и к будущему. Все у нее было сфокусировано на извлечении максимального удовольствия из настоящего. Ее поведение вызывало у Мэгги любопытство, однако серьезного желания перещеголять Эми не было.

– Может быть,– Эми скорчила гримасу.– Хотя, я думаю, у него в голове мысли о другом местечке. Ну, ладно, хватит об архитектуре. Расскажи-ка мне, пока я совсем не сгорела от любопытства, как там насчет этого большого свидания? – Эми подалась вперед, ее лицо так и светилось от любопытства.

– Да так себе.– Мэгги нажала на клавишу своей пишущей машинки.

– Так себе! – недоверчиво повторила Эми.– Как же это могло случиться? Я думала, что Фрэд пригласил тебя в «Альгамбру». Самое достойное место для таких событий.

– С ума сойти,– саркастически бросила Мэгги.– Там народу битком набито, страшные цены и совершенно не проветривают.

– Ну и что из того? – пожала плечами Эми.– Это же Нью-Йорк!

– Я знаю. Я не собираюсь строить из себя красотку. Дело-то ведь не в том, на каком месте ты сидишь в зрительном ряду, а в том, какие перед тобой актеры.

– То есть Фрэд взял на себя ведущую роль?

– Он хотел разыграть роль любовника. Ну, помнишь это избитое клише: «Берегись мужчин с руками, как у русских, и с пальцами, как у римлян?» Так вот, прошлым вечером Фрэд, вдохновленный этой чушью, вздумал разыграть нечто подобное.

– Звучит как шутка,– хихикнула Эми.

– Может быть, в теории это и так, только на практике оставляет желать много лучшего,– вздохнула Мэгги.– Тихой сапой, подталкивая меня локотком, Фрэд вел дело к тому, чтобы эти его толчки нынче ночью перешли в толчки куда более ощутимые. И все то время, когда он не говорил прямо о том, чего он хочет, у меня оставалось впечатление, что либо я пойду с ним в постель, либо он передумает поддерживать наши отношения. Он сказал, что это противоестественно, согласившись на свидание, отказаться с ним переспать.

– Он прав. Бога ради, Мэгги, ты же не какая-то там девица, томящаяся в поисках истинной любви. Тебе уже двадцать пять. Чего ты еще ждешь? Дела у Фрэда процветают, он вполне приличен. Чего же еще больше-то? Ведь ты же не отвергла его, правда? – требовательно спросила Эми.

– Нет, я попросила время, чтобы подумать.

– Послушай-ка тетушку Эми. Нечего думать. Эх, горе мое. Ты слишком хороша, чтобы жить вполсилы. Тебе надо бросить все – и жить. Оставь-ка эти викторианские манеры и наслаждайся. Если бы у меня были такие взгляды, я бы и понятия не имела обо всех тех удовольствиях, что испытываю каждую ночь. А ты – абсолютно великолепна.

– Это точно,– состроила гримасу Мэгги.

– Ты опять за свое,– проворчала Эми. Стань-ка сама собой. Ты, точно, великолепна. Посмотри на себя хорошенько в зеркало. Волосы у тебя такие черные, что отливают синевой, а этот крупный пучок...

– Шиньон,– уточнила Мэгги,– это на французский манер и очень стильно.

– ...Крупный пучок,– продолжила Эми, не отвлекаясь на слова подруги,– придает тебе особенное совершенство. Волосы блестят так, что особенно выгодно подчеркивают молочную белизну твоего лица. А твои глаза...– Эми завистливо вздохнула.– Они у тебя куда сильнее, чем у Симоны Легрэ.– Она кивнула в сторону кабинета Джеймса.– Твое тело тоже само совершенство...– Эми окинула взглядом стройную фигуру Мэгги.– Ничего не прибавить, не убавить. В точности такая фигура, что нравится мужчинам. Ну, так и в чем же дело, Мэгги? У тебя есть полный набор для того, чтобы подцепить любого самца. Но в ту же минуту, когда рядом с тобой кто-то появляется, ты демонстрируешь свою холодность.

– А все потому, дорогая моя инквизиторша, что воспоминания о лишнем весе никуда не деваются.

– О весе? – озадаченно переспросила Эми.– Что же тут поделаешь? Ну у тебя же нет ни фунта лишнего.

– Сейчас – нет. А вот два года назад у меня было пятьдесят лишних фунтов.

– Да ну!..

– Я серьезно говорю.– Мэгги выдвинула ящичек стола и, пошарив среди его содержимого, наконец извлекла снимок, где запечатлена была женщина, стоящая у железной, выкрашенной в белое, ограды. Точные, филигранные линии железа еще отчетливее подчеркивали грузные очертания дамы.– Вот, смотри.– Она передала фотографию Эми.– Традиционная «перед тем, как...» картина.

Эми вопросительно посмотрела на фото, потом, в изумлении, взглянула еще раз.

– Боже мой, Мэгги!

– Угу. Я весила почти сто шестьдесят пять фунтов, когда меня фотографировали.

– Но как, почему?..– залепетала Эми.– Как же так? Это все диета?

– Как же так? – Мэгги задумалась.– На самом деле ничего особенно драматичного. Я сидела как-то в парке и ела мороженое, когда ко мне подошла женщина – раньше я ее никогда не видела – и сказала, что стыдно быть такой толстухой при таком-то хорошеньком личике.

– И это заставило тебя сесть на диету?

– Нет, это повергло меня в депрессию, и я поступила, как обычно в таких случаях,– накупила массу ненужной еды. Как раз в это время в гости ко мне пришла одна подружка – и не смогла высидеть даже половины того времени, пока я уплетал свой первый пакетик с жареной картошкой. Она-то и открыла мне глаза.– Мэгги предалась воспоминаниям.– Сама удивляюсь, как я позволила ей затащить меня в спортивную группу, где занимались сбрасыванием лишнего веса. Собственно, это и было тем, в чем я по-настоящему нуждалась. Год занятий означал потерю пятидесяти фунтов веса, и в конце концов я их сбросила. Поверь мне,– поклялась Мэгги,– лишнего веса не стало. Не было особых ухищрений, на которые я бы шла, чтобы сбросить фунт здесь, несколько унций там. В один прекрасный день, встав на весы, я вдруг поняла, что вернулась к нормальному состоянию.

– Все это случилось там, на прежнем месте? – спросила Эми, не скрывая удивления.

– В сущности, да. Я всегда была немножечко склонна к полноте. Когда я должна была начать учиться в средней школе, мы с семьей переехали с фермы на западе Массачусетса в Бостон. Моя новая школа была огромной, я не знала там ни души. Я была в отчаянии и постоянно лакомилась, чтобы себя утешить. Потом, уже перед поступлением в старшие классы, у меня было достаточно друзей, и можно было бы прекратить обжорство, но, к несчастью, к этому времени меня уже разнесло.

– Бедняжка,– содрогнулась Эми.– Я ненавижу следить за каждым кусочком еды. Думаю, уж лучше растолстеть!

– Да нет, конечно,– с полной убежденностью заявила Мэгги.– Это ведь не так уж и плохо следить за своим весом. Просто с понедельника до субботы я подсчитывала калории. А зато потом, в воскресенье, я ела все, что мне хотелось. Всем хорош такой размеренный распорядок... Если что-нибудь не собьет меня с избранного пути.