этими возможностями или нет. Какой путь выбрать: праведный или нет, – объяснил Гавриил.

– Не стоит покупаться на эту примитивную пропаганду, – поморщился Самуил. – У всех разные возможности, один рождается в английской королевской семье, другой – в суданском наркопритоне от проститутки. Где здесь равные возможности? Он безусловно пристрастен.

– Ты не прав. Сколько можно об этом спорить? – не согласился Гавриил. – И у сына королевы, и у сына проститутки есть свобода воли, свобода выбора. И неизвестно у кого из них больше свободы от рождения.

– Это всё демагогия, – не уступал падший ангел, – один сразу знает, что хорошо и как нужно себя вести, и это не составляет для него труда, а другой живёт среди греха и насилия и считает это нормальным. Где здесь выбор? Это только дело случая. Но случая же не бывает, бывает только божественная воля. Поэтому Саймон верно ухватил суть вопроса: всё предрешено заранее. Просто мы об этом не знаем.

– Человек принимает решения сердцем, а не знаниями, – покачал головой Гавриил. – Даже принц может вырасти исчадием ада, несмотря на положение, образование… Мы не раз были этому свидетелями.

– Человек принимает решение сердцем! Ты откуда это знаешь? Ты ангел, а не человек! Если человека с детства воспитывать, как животное, говорить, что убить ближнего своего камнем – это норма, как такой человек может стать праведником?

– Послушайте, – Саймон решил остановить спор между ангелами, возникший, очевидно, уже не в первый раз. – Это всё интересно, но речь идёт о том, как я проведу вечность. Мне это важно.

– Иди к Петру и выясни это, – кивнул в сторону лестницы Гавриил.

– А если он меня не пропустит?

– Ты имеешь ввиду из-за… – начал Самуил.

– Да, – перебил его Саймон. – Либо из-за этого, либо из-за чего-то другого.

– Но мы здесь ничего не можем поделать, – пожал плечами Гавриил.

– Не совсем, – вмешался Самуил, – не совсем.

– Что ты имеешь ввиду? – спросил Гавриил Самуила.

– Модифиил.

– Нет, ты не серьёзно!

– Кто такой Модифиил? – спросил Саймон.

– Это мелкий ангел, он заведует архивом человеческих судеб. Но у него есть возможность исправлять ошибки, – разъяснил Самуил.

– Бог не совершает ошибок, – возразил Гавриил.

– Вечно ты выгораживаешь начальство. Разве подхалимство не грех?!

– Значит, можно изменить что-то в моём прошлом? – перебил ангелов Саймон, стараясь не дать разгореться новому спору.

– Да, – поморщился Гавриил. – Но я бы не стал этого делать, это само по себе уже дурно – подделывать свою судьбу. Разве может падший посоветовать что-то хорошее?

– Не слушай его, я хочу тебе помочь, в благодарность за удовольствие от твоих книг, – Самуил вкрадчиво обнял Саймона за плечи, – пойдём со мной.

Они пошли вдоль стены, удаляясь от врат. Гавриил только покачал головой, смотря им вслед, а затем и вовсе исчез из виду, очевидно, отправившись по своим делам.

Саймон и Самуил ушли недалеко, когда вдруг перед ними возник небольшой деревянный домик. Самуил вошел внутрь и удивился. Внутри на многие метры, а может, километры вдаль уходили полки, заполненные свернутыми свитками. Размер полок не соответствовал размеру домика, о чём Саймон и спросил Самуила.

– Это ты наделяешь здесь всё формой, на самом деле это всё устроено по-другому. Эти полки – лишь твоё представление об архиве.

Тут к ним подошёл молодой клерк в круглых очках, жилетке и нарукавниках на рукавах белой рубашки.

– Чем могу быть полезен? – спросил он вежливо, хотя Саймон видел, что их присутствие ему неприятно.

– Я хочу помочь другу, – бесцеремонно заявил Самуил. – Нужно кое-что подправить в его судьбе.

– Но я такого не делаю обычно, – возразил клерк.

– А это необычный случай.

– Хорошо, – поколебавшись, согласился клерк, и Саймон понял, что у ангелов, как и на земле, много значит иерархия, мелкий ангел не мог отказать более могущественному, – однако я доложу об этом инциденте, мне придется составить служебную записку.

– Это как хочешь, – равнодушно ответил Самуил, оглядываясь вокруг.

– Кто ваш друг? – клерк посмотрел на Саймона.

– Саймон Фишер, – ответил тот сам.

– Не писатель ли Саймон Фишер? – уточнил клерк.

– Он самый, – ответил Самуил.

– Тогда другое дело! – лицо клерка просветлело. – Вам я помогу с удовольствием и не буду писать начальству о нарушении.

Клерк бросил взгляд на Самуила и поднял руку. С какой-то полки прямо ему в руку прыгнул свиток.

– Что бы хотели подправить?

– Э… – Саймон посмотрел на Самуила.

– Я уже ухожу, дела, – сказал тот, поняв, что Саймон захотел приватности, – счастлив был познакомиться и помочь.

– Спасибо, – ответил Саймон, но Самуил уже исчез.

– Итак, что скорректируем?

– Знаете, когда я учился в университете, моему другу очень нужны были деньги расплатиться с долгами, и я ему их не дал. Мой друг покончил жизнь самоубийством. Я до сих пор переживаю это и не могу забыть. Эта смерть лежит на мне, я мог её предотвратить, но не сделал этого, потому что хотел купить новый автомобиль.

– Вы хотели бы дать ему денег? – спросил ангел-клерк.

– Да, – ответил писатель.

– Отлично, – сказал клерк, открывая свиток, – Ваш друг Том Смит?

– Он, – удивился Саймон.

– Исправлено.

– Спасибо, – поблагодарил Саймон, поворачиваясь к выходу.

– Не стоит благодарности, что-то ещё, может?

Саймон остановился и развернулся к клерку.

– А можно ещё?

Тот утвердительно кивнул. Саймон задумался.

– Знаете, я любил одну девушку и хотел на ней жениться, но напился и нахамил ей, она меня бросила.

– Сара Джонсон?

– Она.

– Исправлено. Дальше?

Через пару часов удовлетворённый Саймон сказал ангелу корректировщику судеб, что теперь он доволен, уверен в себе и готов идти к Петру.

– Подождите, – сказал ангел, – идти никуда не нужно, как только я положу исправленный свиток назад на полку, ваша судьба обновится, и вы снова окажитесь на выходе из тоннеля.

Сказано – сделано. Саймон почувствовал уже знакомое состояние невесомости, падение, вспышка света, и вот он снова стоит на ногах, а впереди стена с воротами.

Только на этот раз не было никакой красной дорожки, вместо ангелов к деревянным покосившимся воротам стояла очередь из молчаливых и грустных людей в одинаковых серых холщевых робах.

– Простите, – обратился к крайнему человеку Саймон, – где мы? На небесах?

– Да, – повернулся к нему бледный старик, – ждём своей участи.

– Это ворота в рай, где привратником апостол Петр?

– Думаю, что да, но точно не уверен, я не особенно разбираюсь в этом. В жизни я был биржевым маклером и был не очень религиозен. А вы кем были?

– Писателем. Я Саймон Фишер.

– Никогда не слышал, – отвернулся от него старик.