Подъем КНР вызывает в других странах спектр самых разных реакций, включая озабоченность его политическим влиянием и нарушениями прав человека. Пекин настаивает на том, что в их стране права человека имеют иное определение, нежели на Западе, однако это вовсе не убеждает его критиков. Несмотря на утверждение КПК, что она говорит от имени 1,4 миллиарда китайцев, история ясно показывает, что народ этой огромной страны всегда придерживался множества самых разных интеллектуальных, философских, политических и культурных взглядов.

Китай разнообразен во многих смыслах. Более 90 % населения считают себя ханьцами, остальные принадлежат к другим этническим группам (согласно официальным данным их 55, но фактически больше), включая уйгуров, монголов и тибетцев. Многие из них говорят на особых языках и сохраняют собственные религиозные и культурные практики, несмотря на понуждение к ассимиляции. Ханьцы тоже могут придерживаться различных региональных культур и субкультур и говорить на обособленных и даже непонятных для других групп диалектах, таких как шанхайский и кантонский – на последнем, как считается, говорит больше носителей языка (свыше 62 миллионов), чем на итальянском. В 2013 году Министерство образования КНР признало, что на государственном языке путунхуа, который иногда называют мандаринским и который представляет собой скорее норму произношения, бегло говорит менее 10 % населения и едва говорит 30 %, хотя поставлена цель изменить эту ситуацию [1][1].

Жители северных регионов предпочитают пшеницу, южане – рис, но не всегда; некоторые китайцы вообще не едят перец чили, другие же никогда не готовят без него. Пекинцы жалуются, что жители Шанхая меркантильны и мелочны; шанхайцы язвительно отвечают, что столичные жители щедрые, но неотесанные. Все стереотипы рушатся перед лицом китайского многообразия. Граждане Китая – это крестьяне, которым едва удается прокормить семью, и купающиеся в роскоши миллиардеры, буддийские монахи и владельцы ночных клубов, горячие сторонницы феминизма и суровые старейшины общин, художники-авангардисты и аэрокосмические инженеры, присматривающие за стадами яков пастухи и мультипликаторы, продемократические активисты и верные партии коммунисты. Они живут в высоченных многоквартирных домах, в построенных по образцу 2000-летней давности домиках с внутренним двориком, в виллах в европейском стиле, в общих домах на несколько семей, в жилищах на сваях, в юртах и даже в модифицированных пещерах. Они могут быть фанатами пекинской или западной оперы, панка, горлового пения, кантопопа[2], шахмат, видеоигр, корейских мыльных опер, каллиграфии, фотографии, бальных танцев, танцев с веерами, или всего вышеперечисленного, или ничего.

Весьма урбанизированный пейзаж двадцати трех провинций и пяти «автономных регионов» Китая (Гуанси-Чжуанский автономный регион, Внутренняя Монголия, Тибет, Нинся и Синьцзян) столь же многообразен, как и населяющие его люди; здесь встречаются морозные степи и тропические острова, джунгли, пустыни, плодородные сельскохозяйственные земли, высокие горы и низменности с речными разливами. КНР может похвастаться несколькими самыми густонаселенными городами на планете. Четыре муниципалитета центрального подчинения включают в себя Чунцин, в котором проживает более 30 миллионов человек[3], и Шанхай с населением свыше 26 миллионов. Помимо Янцзы, третьей по длине реки в мире, в Тибете берут свое начало шесть главных рек Азии: Инд, Ганг, Брахмапутра, Иравади, Салуин и Меконг. Строительство плотин в верхнем течении рек, шахты, и ирригационные сооружения, и даже лесонасаждения на Тибетском плато – все это обеспечивает водную безопасность почти половины населения планеты. Президент Си Цзиньпин в сентябре 2020 года пообещал ООН, что к 2060 году Китай сведет на нет выбросы углекислого газа, и если обещание будет выполнено, то это поможет справиться с изменениями климата и определит будущее всей планеты.

Однажды ученик спросил Конфуция (551–479 до н. э.), что ему первым делом следует сделать, если его назначат начальником. Конфуций ответил: «Сверить названия». Он пояснил: «Если названия неверны, они не совпадают с реальными вещами, и у языка нет предмета. Если у языка нет предмета, действие становится невозможным – следовательно, все человеческие дела распадаются, и управлять ими бессмысленно и невозможно» [2].

Впервые название China (Китай) появляется в европейских языках в испанском тексте XVI века [3]. Похоже, это слово происходит от ссылок на древнюю династию Цинь (221–206 до н. э.) через санскритское слово चीन (cīna) и японское слово 支那 (shina). По-китайски самое распространенное сочетание иероглифов, обозначающее Китай как государство, – Чжунго 中國 (中国 в упрощенной системе иероглифов, о которой я вскоре расскажу). Это сочетание в значении «центральное государство» (а не «весь Китай») встречается в составленном 2500–3000 лет назад сборнике стихов и песен – «Книге Песен». Иероглиф чжун 中 имеет значение «середина, центр». Второй иероглиф, го 國, содержит рот, коу 囗, представляющий народ[4], и топор-клевец гэ 戈, обозначающий защиту, помещенный в иероглиф вэй 囗, означающий ограду. Гуо изначально обозначал укрепленный город и лишь позже стал означать царство, а потом и национальное государство. Хотя Чжунго часто переводят как «Срединное царство», иероглиф чжун изначально относился к центру царства или города, а не означал, что само царство находилось в центре мира.

Еще одно популярное название Китая – Чжунхуа 中華. Иероглиф хуа 華 может означать богатство, великолепие или процветание. Возможно, так назывались одно-два древних племени, селившиеся вдоль Хуанхэ, от которых ведут свое происхождение ханьцы, как они сами утверждают[5]. Чжунхуа – не столько определенная территория, сколько цивилизация, заключающая в себе такие понятия, как миф, легенда, история и культура. В нее входит более широкий китайский мир, расходящийся от материковой части, Тайваня и Гонконга до диаспор и общин в других странах, от Канберры до Куала-Лумпура, от Сингапура до Сенегала. Хотя существуют и другие сочетания, обозначающие Китай, разумно будет сказать, что понятие о Китае лежит где-то между Чжунго и Чжунхуа. Контурные карты, представленные в этой книге, – это карты не КНР, а той территории, которую сейчас понимают под Чжунго или Чжунхуа или которая когда-то была их частью.