в своей комнате, и они оба подскакивают от визга. Бигль Бетти-Барбары смотрит на них с болью в глазах.

— Прости, старая девочка, — говорит Сет. — Я тебя не заметил.

Кейт начинает чувствовать, что вот-вот упадет в обморок. Ее зрение затуманивают снежные помехи.

— Я там искала, — говорит она. — Искала повсюду.

— Сильвер? — зовет Сет.

Тишина.

— Я звоню в службу спасения.

Кейт прикасается к «Патчу» у нее за ухом.

— Подожди.

Сет прижимает палец к губам, а затем издает свист: чистую, ясную мелодию, разрывающую напряженную тишину.

Из соседней комнаты доносится электронный писк. Они бросаются в спальню детей, заваленную робо-рыбками и резиновыми уточками, и Сет свистит снова. Корзина для белья издает веселый писк. Медленно, очень медленно, мужчина приподнимает крышку корзины, открывая виду две светловолосые головки. Мэлли верещит от радости, Сильвер хихикает.

— Ты нас нашел! — выкрикивает Мэлли.

Мальчик поднимает вверх руку с часами, мигающими огнями. Кажется, он не возражает против того, что приложение «ФайндМи» выдало его место для пряток.

К лицу Кейт приливает теплая кровь, но сердцебиение все еще отдает в ушах.

Сет вытаскивает Мэлли из корзины, притягивает его ближе, а затем делает вид, что кусает за живот.

— Негодники. Маленькие шалопаи.

— Я не шалопайка, — говорит Сильвер.

Кейт поднимает ее на руки и обнимает. Мягкие ножки девочки обвиваются вокруг ее талии. Кейт нюхает ее кожу, волосы. Прижимает крепче.

— Ай, мам. Не так сильно.

Сет делает серьезное лицо.

— Вы ребята очень сильно напугали маму. Больше так не делайте.

К щекам ее брата тоже начали возвращаться краски.

— Мы лишь играли. В прятки.

— Мне не нравится эта игра, — произносит Кейт.

— Но я хорошо в нее играю, — говорит маленький мальчик.

— Мне все равно.

В голосе Кейт слышится надлом. Она не хочет снова расплакаться перед детьми.

— Но… — говорит Мэлли.

— Мне все равно, — повторяет она. — Не хочу, чтобы вы в нее снова играли.

На лицах детей отражается потрясение. Кейт ставит Сильвер на пол и покидает ванную комнату.

Глава 3

Черный шепот в ее голове

— Что не так с мамой? — слышит Кейт, как спрашивает Мэлли. — Это моя вина?

— Нет, — говорит Сет. — Не твоя.

— Это потому что мы играли, — говорит Сильвер.

— Потому что мама напугалась. Она не могла вас найти и забеспокоилась.

— Потому что я хорошо играю в эту игру, — говорит Мэлли.

— Это потому что она вас очень любит.

— Очень? — спрашивает Сильвер.

Сет нажимает на иконку с ванной, и в нее устремляется теплая серая вода: четыре пальца мути. Дети прыгают вокруг и сбрасывают одежду. Они не возражают против непрозрачной жидкости, ибо не знали воды лучше.

Кейт слышит всплески, когда близнецы залезают в ванную, и начинает плакать. Облегчение, гнев, и еще не покинувший ее страх образуют жаркий вихрь в груди. Девушка должна быть счастлива. Дети в безопасности. Но она рыдает.

Подходит Сет и видит, что она плачет. Он опускает руки по бокам.

— Эй, — мягко произносит он. — Они в порядке. Все хорошо.

— Не хорошо, — говорит Кейт, вытирая свои опухшие глаза. — Ты знаешь, что нехорошо.

— У нас просто сложное время.

Он пытается обнять ее, но сестра отталкивает его. Сегодня она не принимала душ.

— Где ты был? — сердито спрашивает она.

— Что ты имеешь в виду, спрашивая, где я был? Я был на работе.

— Ты должен был быть дома час назад.

Сет смотрит на Кейт, прищурив глаза.

— Не знал, что у нас комендантский час.

— Не вредничай.

— Я тут не единственный, кто вредничает.

Кейт продолжает плакать и сморкается.

— Ну же, — говорит он. — Ты испугалась. Давай я сделаю тебе чай.

— Я не хочу чай.

Сет включает чайник, вода булькает и исходит паром. Он все равно сделает чай. Большую чашку для нее, стакан с двойными стенками для него.

— Ты все еще в своей пижаме, — замечает он.

— В ней удобно.

Не так давно она не хотела надевать ничего из своей обычной одежды. Не могла в своем шкафу найти ничего, что не имело бы раздражающих швов и колючих текстур. Не слишком цветастого. Не слишком тесного. Это так же тяжело, как дышать.

— Это не критика, — Сет улыбается ей. — Ты нравишься мне в пижаме.

— Заткнись, — говорит она, но ей лучше.

Он передает ей чашку. В ней специальная сделанная на заказ смесь: красная крапива и ройбуш, или что-то вроде того. Она выливает половину в раковину, достает из шкафа бутылку виски и доливает в чашку, а затем предлагает Сету. Он колеблется, но затем делает то же. Они чокаются своими напитками, пока слушают, как дети болтают, как обезьянки, в ванной.

Позже, как только близнецов укладывают спать, Кейт падает на диван перед домашним экраном. Она собирается его включить, но Сет перехватывает ее за запястье и забирает у нее пульт.

— Нам нужно поговорить.

Брат садится на диван рядом с ней.

— Ах, ох, — произносит Кейт. — Ты не можешь порвать со мной, знаешь ли. Я твоя сестра.

— Я не хочу с тобой рвать.

Бигль Бетти-Барбары похрапывает на другой стороне гостиной.

— Я знаю, что ты скажешь.

— Нет, не знаешь.

— С тебя хватит детей. И меня. Ты хочешь, чтобы мы съехали.

— Нет, Кейт. Нет.

Теплая волна облегчения вызывает еще больше слез.

— Я бы не любил этих детей больше, будь они моими. Ты это знаешь.

— Ты такой хороший. Такой замечательный с ними.

Дети любят Сета так же, как и друг друга.

— Я бы сказала, что они любят тебя, как отца, но мы оба знаем, что это ничего не значит.

Приемные отцы Кейт и Сета были холодными людьми. Когда они наконец встретили своего биологического отца, им обоим уже было за тридцать с половиной лет. Брат с сестрой были слишком взрослыми, чтобы испытать эту всепоглощающую любовь, которую дети обычно получают от своих любящих родителей. Это было частью их трагедии.

— Мне нужно уехать, — произносит Сет.

— Ты нас покидаешь?

— Всего на время.

Кейт внутреннее умерла от страха.

— Я без тебя не справлюсь.

— Справишься.

— Не справлюсь.

— Кирстен…

Ее отчаянье растет.

— Не называй меня так!

— Извини.

— Ненавижу, когда ты меня так называешь.

— Я не специально.

— Я оставила все это позади.

Они оба знают, что это неправда.

— Кейт. Ты самая сильная женщина, которую я знаю. Самый сильный человек, которого я знаю.

— Я не сильная. У меня голова идет кругом. Я чертова катастрофа, — она дергает пижаму. — Ты не видишь?

— Ты же знаешь, я бы не уехал, если бы это не было важно. Я буду отсутствовать недолго.

— Пожалуйста, не уезжай. У меня предчувствие.

— У тебя есть Себенгайл. Я