– Рулет с пылу с жару? – поинтересовался вернувшийся из уборной Уолт у молоденькой официантки.

– Разумеется.

– Тогда сделайте одолжение, посмотрите, не завалялась ли у вас пара кусочков с бизнес-ланча. Желательно пролежавшие под инфракрасной лампой часа три. В общем, чем суше, тем лучше, с горелой корочкой.

Официантка замерла, гадая, не издеваются ли над ней. Девушка явно подрабатывала в свободное от учебы на юрфаке время. Одесса хорошо помнила, как на третьем курсе Бостонского юридического университета подвизалась официанткой. Сколько неприятных моментов ей пришлось пережить, выслушивая от клиентов мужского пола завуалированно похабные, граничившие с фетишизмом заказы? Похоже, существовала определенная категория мужчин – преимущественно холостых, – мечтавших видеть в меню женщин, а не стандартные блюда.

Перехватив умоляющий взгляд официантки, Одесса, сидевшая напротив Леппо, попыталась изобразить на лице ободрительную улыбку.

– Уточню у повара, – пробормотала девушка.

– Спасибо. – Уолт протянул ей меню. – Кстати, я предпочитаю горбушки.

Девушка засеменила на кухню.

– Раньше горбушки назывались пятками, – сообщил Уолт Одессе.

Та глубокомысленно кивнула и промурлыкала:

– Классический серийный убийца.

Уолт пожал плечами:

– Только потому, что я люблю мясной рулет по маминому рецепту?

– Силы небесные! Да тут бонусом оральная фиксация.

– К твоему сведению, Десса, сексуальный подтекст можно найти везде. Даже в мясном рулете.

– Спорим, ты и тосты пережариваешь.

– До углей. Но разве вас не инструктировали, что новичкам не разрешено составлять профиль агентов-ветеранов?

Оба как по команде обернулись, когда по панорамному окну «Поварешки» застучали первые капли дождя.

– Не было печали, – проворчал Леппо.

Одесса открыла на телефоне приложение погоды. Подобно ядовитому облаку, на Ньюарк надвигалось скопление осадков в изумрудных и мятных тонах. Одесса развернула телефон так, чтобы Леппо мог видеть экран. Ее зонтик вместе с двенадцатикалиберным «Ремингтоном-870» преспокойно лежал в багажнике машины, припаркованной за полквартала.

– В Джерси льет, как на собаку из шланга, – изрек Леппо, раскладывая салфетку. – Сплошная сырость и никакого проку.

Одесса с улыбкой проглотила очередной «леппоизм» и посмотрела в мокрое стекло. Редкие прохожие ускорили шаг, торопясь убраться восвояси.

События набирали скорость.

Как позже выяснилось, пока Леппо терзал официантку своими кулинарными пристрастиями, в десятке миль к северу от Ньюарка Эван Аронсон завис на удержании вызова и наслаждался рок-музыкой семидесятых. Страховая компания не спешила брать трубку, а Эвану не терпелось узнать, в какую сумму ему выльется недавний визит в травмпункт. Двумя неделями ранее на встрече выпускников Рутгерского университета ребята из братства затеяли коронные прыжки через биотуалет, и Аронсон порвал левый бицепс, пытаясь поймать соседа по общежитию Брэда «Бумера» Бордонски, хотя тот за десять лет набрал фунтов тридцать веса.

Под аккомпанемент бессмертного хита Стикса Эван оторвал взгляд от своего стола в представительстве «Чартерных авиалиний» аэропорта Тетерборо и увидел, как из частного ангара выкатилось последнее слово техники – поршневой двухдвигательный «Бичкрафт барон G58». Из кабины самолета ценой в миллионы долларов выбрался пилот – высокий, лет пятидесяти, в серых спортивных штанах, свитере с длинным рукавом и сандалиях. Сопровождаемый ревом турбин, мужчина вновь двинулся в ангар, успев перемолвиться парой слов с механиком. Очевидно удовлетворенный беседой, механик отправился восвояси, пилот же вернулся на взлетную полосу с огромным разводным ключом. Эван озадаченно нахмурился – капитаны, а тем более владельцы самолетов всегда доверяли ремонт профессионалам, особенно при работающих двигателях мощностью в триста лошадиных сил и стремительно вращающихся пропеллерах. Эван привстал с кресла – левая рука на перевязи, правая сжимает трубку телефона, соединенного (как того требовали радиочастотные инструкции) шнуром с базой на столешнице.

Сквозь завывание турбин раздался отчетливый хлопок – и скрежет.

Звук повторился. Эван вытянул шею, силясь разглядеть пилота, орудовавшего под фюзеляжем. Появившись в зоне видимости, летчик двинулся к крылу и ударом ключа снес сигнальную лампу – красный пластиковый корпус разлетелся вдребезги, осколки посыпались на взлетную полосу, лампочка погасла.

Эван громко икнул: какое кощунство уродовать самолет ценой в миллионы долларов! Телефонный шнур натянулся до предела, лирическая мелодия «Леди» являла дикий контраст с беспрецедентным актом вандализма за окном.

Владельцы баснословно дорогих частных лайнеров берегли свои детища как зеницу ока, холили и лелеяли их, словно гоночные автомобили. Лупить по ним гаечным ключом – все равно что выковыривать племенному скакуну глаза отверткой.

А вдруг доходяга в свитере вовсе не владелец, а злоумышленник, задумавший нанести самолету многотысячный урон? Или вообще угонщик?

– Мистер Аронсон, я ознакомился с вашими документами, – раздался голос страхового консультанта, но Эван уже уронил трубку на пол; лишившись натяжения, шнур запрыгнул обратно на столешницу.

Эван опрометью выскочил из офиса под острые струи дождя и стал лихорадочно озираться по сторонам в поисках подкрепления.

«Пилот» разгромил последнюю лампочку, и самолет погрузился во мрак. Лишь крохотный огонек сигнализации озарял окрестности.

– Эй! – завопил Эван, размахивая здоровой рукой. – Эй! – надрывался он в надежде привлечь внимание вандала и кого-нибудь из сотрудников с двумя функционирующими руками.

Механик из ангара бросился к нарушителю и через мгновение забился в предсмертных судорогах, сраженный тремя ударами ключа в правый висок.

Пилот опустился на корточки и принялся методично расплющивать пробитый череп – ни дать ни взять питекантроп, приканчивающий добычу.

Эван в ужасе застыл. Мозг отказывался воспринимать чудовищность увиденного.

Ключ со звоном полетел в сторону. Пилот подошел практически вплотную к вращающемуся левому пропеллеру, обогнул его и взобрался в стеклянную кабину.

Самолет дернулся и покатился вперед.

После разгрома единственным источником света служила бортовая электроника. В зеленовато-голубом мерцании жидкокристаллического монитора «Garmin G1000» пилот смахивал на инопланетянина.

Эвана поразил его мертвый, невидящий взгляд. Словно сомнамбула, пилот потянулся за чем-то вне поля зрения наблюдателя. Внезапно правое боковое стекло озарилось яркими вспышками и разлетелось вдребезги. Пули, выпущенные из АК-47, острыми гвоздями впились в тело Эвана. Колени у него подкосились, он повалился навзничь, стукнувшись головой об асфальт.