– Мы постараемся этого не делать, – заявил Гуров. – Может быть, не все так плохо…

– Как же не плохо? – снисходительно произнес Туманов. – Судите сами: свидетелей практически ни одного, собака след не берет, отпечатков, само собой, никаких…

Как бы в подтверждение его слов откуда-то сбоку послышался слабый скулеж, и в поле зрения опять возник кинолог с собакой. Ни на кого не глядя, он мрачно буркнул:

– Бесполезно! Только зря время теряем. Я сразу сказал: если Буран с первого разу след не взял, ловить нечего!

– Ладно, пойдемте! – сказал Туманов, с сожалением делая последнюю глубокую затяжку и швыряя в темноту пылающую папиросу. – Сами посмотрите. Там сейчас эксперты суетятся. А Выприцких у соседки убитого показания снимает.

– Значит, все-таки были свидетели? – спросил Гуров.

Они втроем вошли в ярко освещенный подъезд. На каменных ступенях лестницы темнели мокрые отпечатки собачьих лап.

– Да какие свидетели! – скептически отозвался Туманов. – Якобы одна дамочка видела кого-то на лестнице… Через дверной глазок! Может, ей вообще приснилось. Странная больно дамочка-то…

Поднялись на четвертый этаж. Здесь было уже натоптано и тесно от скопления людей. Гуров узнал сотрудников из криминалистического отдела МУРа и молодого лейтенанта-оперативника. Еще двое в штатском были ему не знакомы.

На бетонном полу ничком лежал труп мужчины в дорогом темно-сером костюме. Руки безвольно раскинуты. Тыльная поверхность ладоней густо покрыта рыжеватыми волосками. Коротко стриженные волосы на голове также рыжего цвета. В свете неоновых ламп лицо погибшего казалось особенно бледным и напоминало маску, вылепленную из воска. Он потерял очень много крови – огромная темная лужа на бетонном полу, в которой он лежал, еще не полностью высохла.

Судя по всему, необходимые процедуры уже были закончены. Немного удивленный Гуров спросил:

– Почему не вызвали «Скорую»?

– Как раз вызвали, – ответил кто-то. – Какая-то заминка там. Да куда торопиться? Дело ясное – тело мертвое.

Невесело пошутил доктор – дежурный судмедэксперт, которого Гуров видел впервые. Однако, угадывая в Гурове важную персону, врач поспешил разъяснить некоторые подробности, указывая на неподвижное тело на полу:

– Смерть, как я предполагаю, наступила не более часа назад. Собственно, это совпадает с показаниями соседки, которая вызвала милицию. М-да… Погиб практически мгновенно. Убийца оказался, я бы сказал, настоящим виртуозом. Первоначальный осмотр обнаружил единственное проникающее ранение, оказавшееся, безусловно, смертельным.

– Его что же, зарезали? – с интересом спросил Крячко.

– Скорее, закололи, – ответил врач. – Удар шилом точно в сонную артерию, обильное кровотечение… Ну, сами понимаете…

– Вот это шило, Лев Иванович! – сказал эксперт-криминалист Тугуев, чернявый коротышка со жгучими бакенбардами, демонстрируя Гурову полиэтиленовый пакет с орудием убийства. – Шило шорное, длина около шести дюймов. Копье, а не шило! Таким слона заколоть можно. Варварское оружие, доложу я вам!

Гуров и Крячко переглянулись. Способ убийства был достаточно оригинальным, особенно учитывая социальную принадлежность убитого. Обычно людей, кормящихся около политики, убивают более цивилизованно – с применением современных технических средств. Например, пистолета с глушителем, бомбы с магнитной присоской или автомобиля с тонированными стеклами. А здесь какое-то шило шорное – будто сцепились в трактире пьяные ремесленники.

– Ограбление? – деловито поинтересовался Гуров.

– Даже бумажник не тронули, – презрительно сказал Туманов. – Знаешь что, Лев Иваныч, – пойдем я тебя к Выприцких отведу. Он в семьдесят восьмой квартире. С ним все и обсудишь. А я умываю руки…

Было заметно, что оперативник все-таки обижен тем, что дело решили доверить не ему, а Гурову.

Гурова мало трогали подобные сантименты. С непроницаемым лицом он отправился следом за Тумановым. Крячко, с которого уже окончательно слетело сонное оцепенение, составил им компанию.

Дверь семьдесят восьмой квартиры была открыта, в прихожей горел свет, впрочем, так же, как и в остальных помещениях. Резко пахло корвалолом. Гуров слегка поморщился.

Туманов провел их на кухню. Здесь, пристроившись за крохотным изящным столиком из лакированного дерева, сидел следователь Выприцких, высокий широкоплечий брюнет в затененных очках. На нем был черный костюм, и вид у него был самый зловещий.

В правой руке Выприцких держал авторучку, но судя по тому, что лист бумаги перед ним был девственно чист, допрос свидетеля еще и не начинался.

Свидетель, а вернее, свидетельница тоже была здесь. Пухлая растрепанная блондинка в кокетливом домашнем халатике с рюшечками. Она с видом умирающей сидела чуть в стороне, бессильно облокотившись спиной о стену и закатив глаза к потолку. Вокруг нее запах корвалола был особенно ощутим.

Рядом с хозяйкой квартиры, почтительно держа в руке форменную фуражку, словно в почетном карауле, стоял немолодой милиционер с погонами старшего лейтенанта – видимо, местный участковый – и с убитым видом наблюдал за женщиной. Наверное, он ожидал от нее каких-то новых фокусов.

Гуров поздоровался. Выприцких поднял глаза и чуть раздраженно произнес:

– Привет, Лев Иванович! Мне звонили, что ты должен подъехать… А-а, господин Крячко тоже здесь? Очень приятно!.. Значит, сесть вам не предлагаю – просто потому, что сесть здесь некуда. Если хотите, можем перейти в комнату – Евгения Александровна одна живет…

– Да ладно! – отмахнулся Гуров. – Давайте к делу.

– К делу! – пробурчал Выприцких. – У нас тут лазарет целый… И «Скорая», как назло, задерживается… Но, в общем, кое-что уже вырисовывается. Убит жилец семьдесят девятой квартиры, некто по фамилии Скок. Юрий Леонидович. Ничего себе фамилия, да?.. Обнаружила этот печальный факт около часа назад соседка Скока – Евгения Александровна. Она вызвала участкового, а тот, соответственно, бригаду из МУРа. Не в курсе, из-за чего разгорелся весь этот сыр-бор, но, когда стало ясно, что убитый имеет отношение к Кандинскому, всех подняли на ноги. Я вообще собирался в отпуск, ты представляешь? Уже билеты взял…

– Выбрал время, – сказал Гуров. – Дожди вон пошли…

– Куда я собирался, – веско сказал Выприцких, – там сухо. Но шут с ним. В основных чертах ты теперь все знаешь. Еще бы вот хозяйку разговорить, – он покосился в сторону несчастной блондинки. – А то ее все время в обморок шибает… А я в медицине не силен, знаешь, – особенно в женских болезнях…

– У тебя доктор здесь, – невозмутимо заметил Гуров, рассматривая блондинку, которая, несмотря на видимое плачевное состояние, сохраняла тем не менее завидный розовый цвет лица.

Евгения Александровна в свою очередь успела незаметно разглядеть прибывших, и, кажется, Гуров, элегантно одетый, уверенный, с красивой проседью в волосах, произвел на нее большое впечатление. Она оторвалась от стены и, застенчиво улыбнувшись, очаровательно-беспомощным жестом провела ладонью по напудренному лбу.