– Это не та женщина, которая обычно убирает здесь. Сейчас я вызову начальника охраны.

– Пожалуйста… В этом нет необходимости, – прошептала Кейси, постукивая зубами от волнения. – Я просто пришла для обычной вечерней уборки и не подозревала, что вы еще можете быть здесь. Простите, что невольно помешала вам. Услышав ваши голоса, я хотела уйти, но…

– Все это, может быть, и так, – пробурчал седой мужчина. – Но у тебя нет допуска на этот этаж.

Марио Бертольди задумчиво уставился на Кейси черными глазами и тихо произнес:

– Она пряталась за дверью, Костнер.

– Послушайте, – запротестовала девушка, – зачем мне прятаться? Я ведь простая уборщица. Конечно, я не имела права входить сюда и признаю это. Извините меня и позвольте уйти…

Она повернулась к двери, но большая темная ладонь обхватила ее тонкое запястье.

– Ни с места. Как тебя зовут?

– Кейси. Кэтрин Уолтон, – ответила она и тут же испуганно воскликнула: – Что вы делаете?!

Марио Бертольди сдернул с ее головы шарф, и копна платиновых волос упала на плечи Кейси.

Он возвышался над ней как башня, и она, задрав голову, отважно уставилась в его непроницаемые глаза. И зря! Сердце ее куда-то провалилось, по телу пробежала дрожь, ноги стали как ватные.

Как он красив!

– Ты не похожа на уборщицу, – глухо заметил Марио.

– А что, вам часто приходилось встречаться с представительницами этой профессии? – дерзко парировала Кейси, прочитав в его темных глазах извечный мужской интерес к любой смазливой самочке. Она ненавидела это выражение!

– В списке уборщиц действительно есть некая Кэтрин Уолтон, – раздался голос Костнера, – но она работает на восьмом этаже. Сейчас сюда поднимется ее начальник.

– Отмени свое распоряжение, – властно произнес Марио. – Чем меньше людей будет знать о том, что в моем кабинете шляются посторонние, тем будет лучше. – Он отпустил руку девушки и пододвинул к ней вращающееся кресло: – Садись, Кейси.

– Но я…

– Сидеть! – приказал он, и она, стиснув зубы, повиновалась.

Да, я нарушила правила, мысленно оправдывалась Кейси. Но я же извинилась! Ничего дурного я не сделала. Почему со мной обращаются таким образом?

– А теперь объясни, почему ты оказалась именно на этом этаже, зашла в офис и спряталась за дверью?

Тон Марио Бертольди трудно было назвать приветливым.

Кейси задумалась. А может, слезы, это испытанное женское оружие, смягчат его? Но, еще раз наткнувшись на неумолимый взгляд черных глаз босса, она раздумала плакать. Раз мистер Бертольди уже счел ее преступницей, лучше рассказать ему все честно и без утайки.

– У меня возникли проблемы с парнем, который работает вечерами на восьмом этаже… – начала она.

– Какого рода проблемы? – поинтересовался Костнер.

Бертольди окинул пристальным взглядом ладную фигурку девушки, задержавшись на полной груди, туго обтянутой комбинезоном, потом ощупал глазами ее длинные стройные ноги. Заметив, как густой румянец разливается по щекам Кейси, он плотоядно улыбнулся.

– Посмотри, Костнер, на эту куколку, и ты получишь ответ на свой вопрос.

Кейси возмутила бесцеремонность, с которой молодой итальянец раздевал ее глазами, но она продолжила:

– Именно поэтому я попросила женщину, которая обычно убирает здесь, поменяться со мной на один вечер этажами. После долгих колебаний она согласилась и предупредила меня, чтобы я не заходила в офис. Но, к сожалению, здесь оказалось две пары двойных дверей…

– Ну, и что из того? – поинтересовался Марио уже более мягко.

– Видимо, я перепутала их, а когда поняла, что ошиблась, решила потихоньку улизнуть. Но тут раздались чьи-то шаги, и я в страхе спряталась. Я думала, что это идет охранник. Он спросил бы меня, что я тут делаю, и у Рут были бы из-за меня серьезные неприятности. Мне казалось, что за дверью он меня не заметит и пройдет мимо. Конечно, я поступила глупо…

– Охранники уходят в шесть, – бесстрастно сообщил Костнер. – Мистер Бертольди прибыл на этот этаж десять минут назад, и здесь не было ни души.

– Я не знаю, чьи это были шаги, – встрепенулась Кейси. – Этот человек постоял в проеме дверей несколько секунд, а потом ушел.

Не понимая, почему ее объяснения подвергаются сомнению, она разволновалась, и голос ее задрожал.

Шумно выдохнув, Марио Бертольди посмотрел на Костнера.

– Можешь идти домой, старина. Я сам разберусь с этим делом.

– Думаю, мне лучше остаться и помочь тебе… – начал тот, но босс холодно перебил его:

– Ты не забыл, что должен присутствовать на званом обеде? Я и так задержал тебя уже минут на сорок.

Костнер встретился с ним взглядом и понял, что придется подчиниться, но на прощание все же счел нужным заметить:

– Желаю удачи, Марио.

– Спасибо на добром слове, – процедил сквозь зубы тот и, закрыв за помощником дверь, направился прямо к Кейси.

– Прости, дорогая девочка, но я тебе не верю. Ты угодила в весьма щекотливую ситуацию, услышав кое-что, не предназначенное для чужих ушей.

– Я ничего не слышала, поверьте. Мне все это вообще не интересно… – пролепетала Кейси, но Марио, не слушая ее, продолжал:

– Я хочу задать тебе всего два вопроса. Первый: ты хочешь сохранить эту должность?

– Еще бы! Мне очень нужны деньги.

Его прямолинейный вопрос вызвал у девушки самые худшие опасения.

– Наверное, тебе не хотелось бы, чтобы женщина, которая в нарушение всех правил впустила тебя на этот этаж, потеряла свое место?

Кейси вздрогнула и сильно побледнела.

– Пожалуйста, не трогайте Рут. Она ни в чем не виновата. Это моя ошибка, мне и отвечать.

– Нет, правила нарушила она, – ледяным тоном повторил Марио. – Так что ее вина ничуть не меньше твоей. И если предположить, что ты работаешь на кого-то из моих конкурентов, то вы обе должны быть материально заинтересованы…

– Я – вражеский агент?! Да вы что?! – свистящим шепотом произнесла Кейси, уставившись немигающим взглядом в смуглое лицо итальянца.

– Ты сама отметила присутствие здесь кого-то постороннего, – бесстрастно заметил Марио, – и, я думаю, не случайно. Если будет обнаружена утечка информации, то ты окажешься ни при чем.

– Не понимаю, о чем вы говорите, – запинаясь прошептала девушка.

– Мне хочется верить, что я ошибаюсь, а ты говоришь правду, – мягко проговорил он. – Но ставка настолько велика, что я просто не могу выпустить тебя отсюда. Упаси тебя Бог поделиться услышанным с кем-либо! Это может нанести мне непоправимый вред.

– Да я, если бы даже очень захотела, не смогла бы повторить ничего из того, о чем вы говорили!