Каждый вечер, когда я шла с работы, внутри у меня все сжималось, а в глазах стояли слезы. И когда я случайно увидела эсэмэску от Тани, предназначенную, разумеется, не мне, то почувствовала себя серьезно больной. Меня мутило, я была раздавлена. И все из-за сообщения, в котором меньше ста букв. Я прочитала его за три секунды, но мне понадобится целая жизнь, чтобы прийти в себя. Это была не просто улика, это был вызов. Я даже не смогла рассказать об этом Эмили, и уж тем более маме или сестре. Несколько пошлых слов стали для меня как выстрел в грудь из револьвера. Пуля вошла в тело, а наружу не вышла, осталась в нем. При каждом движении она продвигалась все ближе к сердцу. И в прошлый понедельник добралась до него.

Вернувшись вечером домой, я решила немедленно вскрыть нарыв и поговорить с Хьюго начистоту. У меня больше не было сил притворяться. Я сказала, что все знаю. Объяснила, что мне больно, что я готова простить, но, если мы хотим начать сначала, нужно расставить точки над «i». Напоследок я выдала что-то вроде: «Без правды нет настоящей любви!» Ну просто мастер монолога. Шекспировская трагедия в мансарде без балкона. То, что я поймала Хьюго на горячем, ни на секунду не вывело его из равновесия. Он преспокойно уселся на диван, откинул голову и вздохнул. Я стояла напротив него, в углу, где у нас была кухня, и вся тряслась, ожидая ответа. Хьюго довольно долго молчал и наконец сказал:

– Вообще-то хорошо, что ты об этом заговорила. Думаю, мы подошли к концу нашего пути. И я не хочу продолжать. Мне уже давно не нравится, как я живу. У нас с тобой больше не клеится, и лучше нам это дело прекратить. Но давай смотреть на вещи позитивно, все ведь не так страшно. Это жизнь. Будем вести себя как взрослые.

Это было больнее, чем если бы он ударил меня по лицу. И пока я хватала ртом воздух, он добавил:

– Я, конечно, не буду приставать к тебе с ножом к горлу, но хорошо бы, чтобы ты съехала не позже чем через неделю. Раз уж ты заговорила о Тане – у нас с ней большие планы. Это все-таки моя квартира…

Ему не нравится, как он живет! Но ведь это он принимал все решения, никогда не спрашивая, что я думаю, и методично отдаляя меня от моих близких! А теперь он начнет новую жизнь, без меня! «Провожающих просят выйти из вагонов. Осторожно, двери закрываются». А у меня нет билета на этот поезд!

Знаете, что я чувствовала в тот момент? Надеюсь, что нет. Никому не желаю узнать – каково это, когда разбивается сердце. Обычно в таких случаях говорят, что земля уходит из-под ног, употребляют слово «катастрофа»… Но это был Большой взрыв. Все молекулы моего существа разметало по всей вселенной. Сердце превратилось в черную дыру, а остальные органы теперь станут планетами.

После нашего разговора Хьюго обращался со мной как с убогой беженкой, которая не говорит на языке приютившей ее страны: улыбался равнодушно и лживо, произносил гладкие фразы, которые, вероятно, должны были очистить его совесть. «Нам просто не повезло», «У нас были и хорошие моменты! Давай просто перевернем страницу, не обязательно ее вырывать!» Он что, издевается? Я даже услышала что-то вроде: «Докажем всем, что мы зрелые люди». Как он может?! Ведь он только выглядит взрослым! Вот скотина. Все эти годы он кормил меня обещаниями, просил подождать, заставил поверить, что доступный любому минимум – для меня недостижимая роскошь. Ему повезло, что в первые минуты я была слишком подавлена, чтобы захотеть его убить. Но мне уже лучше, и я начинаю об этом подумывать.

Наше «объяснение» произошло три дня назад. С тех пор я – как взбесившаяся атомная электростанция. Датчики на контрольной панели мигают красным, давление растет, стрелки на циферблатах указывают на перегрузку, инженеры мечутся как угорелые, но температуру реактора понизить невозможно. Нужно немедленно объявлять эвакуацию: вот-вот рванет.

У меня осталось всего несколько дней, чтобы распихать барахло по коробкам и покинуть место, которое было нашим домом. Подводя итоги, я вижу, что у меня не так уж много вещей. А, нет! У меня есть диван. Подумать только, сообщая мне о том, что наши отношения остались в прошлом, более того, выгоняя меня из дома, это ничтожество с комфортом сидело на моем диване! Самая яркая аллегория наших отношений. Я купила этот диван со своей первой зарплаты, но выбрал его Хьюго! Идеальный симбиоз: я отдала ему все мои «в первый раз», и он на них просто уселся.

Время идет, а я так и не знаю, куда податься. Вернуться к маме мне не хватит храбрости. Она всегда считала Хьюго скользким типом и каждые две минуты станет повторять: «А я говорила!» Мне только этого сейчас не хватает. Я вспоминаю историю ее отношений с моим отцом и не думаю, что она может чему-нибудь меня научить. У сестры хватает хлопот со своей семьей, а тут еще я свалюсь ей на голову… Осталось всего четыре дня, потом придется переехать в гостиницу, а вещи отвезти на склад. Нет, но какая же скотина!

Эмили предложила пожить у нее, но это не выход. Не хочу болтаться с одной квартиры друзей на другую и чувствовать себя как потерпевший кораблекрушение. Не хочу быть одиноким свидетелем чужого семейного счастья и надежд, в то время как мне не досталось ни того ни другого.

Фонари на противоположном берегу отражаются в спокойных водах канала. Когда-то мне здесь нравилось. Сегодня – нет. Мне кажется, что меня просто не существует. Я всегда была хорошей девочкой. Меня воспитали, научив не привлекать к себе внимания, «не поднимать волну». Думать в первую очередь о других и только потом о себе. И каков результат? Мной постоянно пользовались! Хьюго, например, ни в чем себе не отказывал. Я потратила на него годы, которые уже не вернуть. И вот я здесь, и мне так одиноко, словно я персонаж шведского фильма.

Я поднимаю голову. Вижу звезды. Со стороны это, наверное, выглядит романтично, но я запрокинула голову по другой причине – чтобы слезы не текли по лицу. Я полна ими до краев, и, если хоть чуть наклоню голову, они хлынут потоком, и канал выйдет из берегов. Вот я и смотрю на звезды, на которые вообще-то мне наплевать.

И тут жизнь посылает мне второй знак – нельзя так относиться к звездам! Не знаю, как это вышло, но я оступилась и потеряла равновесие. Помните, я говорила, что иду по краю бездны? Ну вот, а теперь я падаю в нее, размахивая руками. Я издала нелепый вопль и как идиотка свалилась в канал. Посвящаю это падение всем, кого бросили, выгнали, предали. Тем, кто, как я, больше никому не верит.

Сейчас конец января, и я не ожидала, что будет тепло. Так и есть, вода ледяная. Еще минус два градуса – и она была бы покрыта льдом. Тогда я бонусом выбила бы себе зубы. Я икаю, начинаю захлебываться. Вообще-то я неплохо плаваю, но не в пальто, которое страшно стесняет движения. В панике выпускаю сумку из рук. Вот балда! Вдруг рядом раздается всплеск. Какой ужас! Похоже, я невольно вызвала волну самоубийств. Еще одна обманутая женщина? Боже, в каком мире мы живем! Если так пойдет дальше, канал переполнится несчастными, с которыми сурово обошлась судьба. Но нет, что за чушь! Это наверняка тот молодой человек! Решил произвести впечатление на подругу и прыгнул, чтобы спасти меня. Класс! Мы все-таки не самый паршивый вид живых существ на планете! Его порыв меня растрогал, это так мило! Но мое пальто все больше намокает, оно уже весит две тонны, мне трудно шевелить руками. Я поворачиваюсь навстречу своему спасителю… Что?! Ничего не понимаю. Влюбленный по-прежнему на набережной, со своей подружкой. И, кажется, они смеются. Вот твари! Тогда что же это был за звук? Кто-то воспользовался темнотой, чтобы избавиться от старой стиральной машины? Мафиози выбросили труп? Метеорит упал? Я напрягаю зрение, но ничего не разглядеть. А, знаю! Это мой воображаемый друг прыгнул вслед за мной – какая трогательная преданность! Но раз он воображаемый, то и всплеска быть не должно было… Похоже, я схожу с ума.