litbaza книги онлайнСовременная прозаИгры на интерес - Сергей Кузнечихин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 87
Перейти на страницу:

Так пролетело шесть лет. Сгорели, как сухой хворост: с треском, с жаром, с искрами и без дыма. Насте пошел двадцать пятый год, Анатолию – сорок второй.

Настя не надоела ему, если бы это случилось, она бы сразу заметила. Просто подвернулось очень выгодное предложение. У Анатолия подрастали дети, надо было позаботиться об их будущем, и он собрался на Кубу, может, на три года, может, на пять, он еще не знал, одним словом – надолго, и настаивать, чтобы Настя ждала его, он не хотел, он даже сказал: «Не имею права», – вроде и слишком красивая фраза, но каких мучений она ему стоила, Настя видела. Все-таки Анатолий был настоящий Мужик, и она считала, что ей здорово повезло – попасть мячом именно в него. Окажись на его месте какой-нибудь прохвост, и осталась бы она в своем Качинске, жила бы с каким-нибудь забулдыгой с гидролизного завода, выгребала бы из его карманов заначенные рублевки и считала бы такую жизнь вполне нормальной. Что бы она увидела без Анатолия? За хорошее не обижаются. А если настало время прощаться, так ничего не поделаешь. Не могла же их любовь тянуться бесконечно. Такого не бывает. Настя знала, что когда-нибудь все кончится, храбрясь, уверяла себя, что готова к расставанию. Вот только подкралось оно как-то неожиданно. И непонятно было – что делать дальше.

– Не знаю, – сказал Анатолий.

И Настя сказала:

– Не знаю.

– Может, три, но вероятнее – пять. Тебе тридцатый пойдет. Может, замуж выйдешь…

– За кого? Открой еще бутылку.

– Это я запросто. Тут я герой.

– Нет, подожди, не хочу шампанского. Налей и мне коньячку, помирать, так с музыкой.

Ей было жалко Анатолия. Он впервые не мог ничего посоветовать, впервые не мог угадать, что ей нужно. Да и как угадать, если она сама не знала. Зато она знала, как помочь ему, как спасти от тяжелых, но обязательных разговоров, ведь квартиру сдавали ему, а не сомнительной провинциалке… Знала, как помочь, но сначала надо было хотя бы опьянеть.

– Слушай, нашел бы ты мне мужичонку на первое время, чтобы в себя прийти, потом я уж соображу, как выпутаться. Какого-нибудь состоятельного и в возрасте, но неизбалованного, без гонора, чтобы я для него последней радостью была…

Говорила, как с обрыва прыгала, с закрытыми глазами, задыхаясь, но не замолкая, боялась остановиться, потому что не знала, хватит ли духу на повторный прыжок.

Выслушал, не возразил, не ударил – все стерпел. Выпил полный стакан коньяка и спешно засобирался домой. Даже не поцеловал на прощание. Побрезговал дотронуться. Вот и спасай, вот и взваливай на себя самое грязное и тяжелое.

Правда, утром прилетел чуть свет. Прощения просил. Да чего уж там…

А замену подобрал.

Сменщика звали Николаем Филипповичем. Мужчина в возрасте, но не обрюзгший, с возможностями и не скупой – в общем, какого заказывала, такого и получила. Анатолий никогда не выполнял ее просьбы наполовину.

После отъезда Анатолия Настя постриглась под мальчика и купила джинсы.

Аккуратный до занудливости Николай Филиппович приезжал к Насте раз в неделю в один и тот же день, в четверг, и в одно и то же время, в семь вечера.

– Жди меня в девятнадцать ноль-ноль, – предупреждал он.

– Буду ждать в девятнадцать ноль-ноль, – передразнивала она.

В двадцать три ноль-ноль за ним приходила машина. Появляться в компаниях, где Настю видели с Анатолием, ни он, ни она не хотели. Когда он приходил голодный, а Насте нечем было его угостить, они выбирались в ресторан, у Николая Филипповича имелось укромное заведение, где для него всегда находился столик. Но больше всего он жалел, что не может пригласить ее на дачу.

– Грядки, что ли, некому полоть?

– Они у меня прополоты. О тебе забочусь. От города бы отдохнула, там свежий воздух, лес рядом, речка… А с грядками я сам с большим удовольствием занимаюсь, наверное, корни крестьянские ожили на старости лет.

Иногда Настю подмывало сказать ему, что на грядки он ездит с большим удовольствием, чем к ней. И сказала бы, если бы разозлил. Но мужик он был безвредный, и поводов для скандала не случалось – как тут не вспомнить Анатолия. Раз в неделю, при четком расписании, без неожиданных проверочных визитов – такую плату за уютную квартирку можно было терпеть. Остальным временем распоряжалась как хотела. О скрашивании жизни заботилась сама. Появились новые подруги, и друзья нашлись, если, конечно, партнеров можно называть друзьями. Жить-то надо. А ответ ей держать не перед кем. Не заслужили, чтобы она оправдывалась.

Между тем любовь к дачным грядкам постепенно оттеснила Настю. Грядки оказались желаннее. И все-таки у Николая Филипповича хватило благородства и уважения к Анатолию, чтобы не бросить женщину посреди улицы или в ресторане с неоплаченным счетом. Он передал ее одному из своих заместителей по службе – молодому, холостому, подающему надежды. А ордер на квартиру, полученный заместителем, был чем-то вроде приданого. Насте он подарил на прощание серебряный браслет, даже сострил, вручая, сравнил его с кандалами, потому как планировалось, что заместитель его, Селиванов, зарегистрируется с Настей и пропишет ее, а потом могут разводиться, а могут и детей рожать, как получится. Браслет был аляповатый, шутка – неуклюжая, но то и другое от чистого сердца.

Откуда ему было знать, что скромный Селиванов окажется последней сволочью.

2

Она бы нашла что ему ответить. Она бы многое могла сказать. Но стоит ли спорить с насекомым? Конечно, насекомое. Комар малярийный. И голосок писклявый, и носик шильцем, и постоянное желание в кого-нибудь впиться исподтишка. Хватануть кровушки и улететь. Ах, он что-то узнал. Колумб Америку открыл. Первооткрыватель выискался. Из него первооткрыватель, как из нее английская королева. В поджилках жидковат для Америки. Молодец среди овец. Характер вздумал показать. Где же он был, этот характер, когда с Николаем Филипповичем разговор, а точнее, договор шел. Характер – он или есть, или нет его, это не гитарная струна, которую при надобности можно подтянуть или ослабить. Был бы с характером, не стал бы строить из себя подслеповатого и тугоухого. Неужели ничего не знал? Неужели не видел? Все знал. И кто перед ним был, и кто – до того. Знал и все-таки взял, потому что в квартирку хотелось въехать. Вот и получил по заслугам. Не она виновата, что заслуг этих маловато набралось, что хватило только на квартирку с подселением, с квартиранткой так называемой. Без квартирантки-то и разговаривать бы не стали. На таких условиях и давали. Николай Филиппович джентльмен – на приданое не поскупился. Или не было такого уговора?.. То-то. Не поздновато ли ревность проснулась? Пока она спала, столько снегу намело, что все следы перепутались. А он с вопросами: кто этот, кто – другой? Носится по городу, досье собирает. Даже про Лариску выведал. Ну, дружили. Ну, выслали Лариску из Москвы в Лесосибирск. Хотя какой там Лесосибирск, когда всю жизнь Маклаково было, Маклаковом и осталось. Только мужики-то для нее и там найдутся. А что до Олимпийских игр, так их и по телевизору можно посмотреть, если желание появится. Да вряд ли у Лариски появится оно. У нее к спортсменам свои счеты. Как она их костерила, физкультурничков наших славных. Гера у нее был, футболист из класса «Г». Кроме дворовой шпаны никто не знает, а гонору на семерых: он – звезда, а она… – неприличное слово. Только, если разобраться, какая между ними разница? Оба числятся в одном месте, а зарабатывают в другом, чем бог наградил. Но ее за это чистят кому не лень, а его в школы приглашают перед юными пионерами выступать. Гера этот в двадцать девять лет опустился до грузчика в продовольственном магазине, не «подснежником» уже, а самым настоящим амбалом заделался, пузыри в неурочное время выносил, пьяных работяг обсчитывал. Но Геру перед Олимпиадой в Маклаково не выслали. Он вроде как безвредный, некоторые его жалеют даже – форму человек потерял. А если Лариска форму сохранила, значит, ее в Маклаково? Справедливость, называется.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 87
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?