просто становились инвалидами. Более того, надо учитывать потенциальную фальсификацию этой статистики, точно таким же образом, как это делал Уолтер Фримен. Также, надо учитывать и такое явление как «плацебо-хирургию», иными словами, немалая часть пациентов просто верила в свое исцеление после перенесенного стресса, финансовых затрат и волнения родных. Помимо этого, опираться на теорию Пейпица, по меньшей мере, грубо.

Сотни тысяч жизней были сломаны из-за грубого вмешательства в невероятно сложный механизм, которым является наш головной мозг. Эрнест Хемингуэй, Вивьен Ли, Стивен Райт, Френсис Фармер и даже сестра Джона Кеннеди, президента США, Розмари Кеннеди — не смогли избежать участи варварского подхода к психиатрии, хотя это были довольно успешные и состоятельные люди.

Резюмируя, я хочу обратить внимание, что такое упрощенное понимание работы мозга и такие, без преувеличения, варварские методы работы с человеческой психикой — жестоки и неприемлемы. Ко всему прочему подобные операции запрещены почти во всех развитых странах и приравниваются к «экспериментам». За последние полтора века психохирургия так и не стала системной практикой, несмотря на огромные достижения в диагностике психических заболеваний и нейрохирургии.

При этом, операции на мозге, например стереотаксическую хирургию, глубокую стимуляцию мозга и пр., успешно применяют при злокачественных, доброкачественных опухолях и прочих заболеваниях.

Однако, психохирургия все-таки используется, но крайне точечно и только в случае крайней необходимости, при стойкой резистентности ко всем видам лекарств и только при полной осведомленности и согласии пациента, в качестве «экспериментального метода».

И, не могу не добавить от себя комментарий о том, что проблема гораздо шире: наука двигается вперед, но мы все еще не защищены от ошибок даже доказательной медицины. Именно поэтому, в самом начале предисловия, я привел пример из начала двухтысячных, то есть из XXI века. В XXI веке происходило практически тоже самое, что практиковалось в середине 40-х XX века! До сих пор подавляющее большинство методов лечения, как минимум, несовершенны, а некоторые из них вредны, но об этом либо еще никто не знает, либо, что гораздо более часто, об этом не знает сам доктор. Прогресс распространяется по планете неравномерно, но иногда люди страдают и от того, что то, что считалось прогрессом, происходит совсем рядом с ними и перемалывает их.

В этой книге уделяется довольно мало внимания технической, медицинской стороне вопроса, но полностью раскрывается модель общества, которое своим молчанием и конформностью сломало жизнь человеку. Люди, которые могли как-то повлиять — просто оставались в стороне, хотя от них не требовалось многого. Речь даже не столько о лоботомии, сколько о безразличии и травмах, которые передаются от одного человека к другому, о ситуациях, которые можно было предотвратить.

Это книга не столько о человеке, перенесшем лоботомию, сколько об обществе, в котором это произошло.

В довершение хочу сказать, что с каждым из нас может случиться психический недуг, какая-то психическая травма, это может произойти совершенно внезапно и без каких-либо предпосылок, это то, что постоянно происходит вокруг нас и в наших силах это предотвращать, насколько это возможно.

Я долго откладывал перевод этой книги на русский язык по тем или иным причинам, но главной из них был ее объем. Тем не менее я знал, что рано или поздно возьмусь за это. Эта книга принципиально важна по многим причинам и ее нужно было сделать доступной для русскоговорящего читателя.

Меня Зовут Говард Далли. Я водитель автобуса. Я муж, отец и дедушка. Увлекаюсь музыкой ду-воп, путешествиями и фотографией. Я также выживший: в 1960 году, когда мне было двенадцать лет, мне сделали трансорбитальную или “ледорубную” лоботомию.

Моя мачеха устроила это. Мой отец согласился на это. Доктор Уолтер Фримен, основатель американской лоботомии, сказал мне, что будет проводить несколько “тестов”. Это заняло десять минут и стоило двести долларов.

Операция повредила меня во многих отношениях. Но она не “исправила” меня, не превратила в робота. Поэтому моя семья отправила меня в учреждение.

Следующие четыре десятилетия я провел в психиатрических больницах, тюрьмах и домах для временного проживания. Я был бездомным, алкоголиком и наркоманом. Я был потерян. Я знал, что не сошел с ума. Но я знал, что со мной что-то не так. Была ли это лоботомия? Или что-то другое? Я не был плохим ребенком. Я никогда никому не причинял боль. Или все-таки причинял? Было ли что-то, что я сделал и забыл — что-то настолько ужасное, что заслуживало лоботомии?

Я задавал себе этот вопрос более сорока лет. Я постоянно думал о своей лоботомии, но никогда о ней не говорил. Это был мой страшный секрет. Что было так неправильно со мной?

В 1998 году, когда мне было пятьдесят, все изменилось. У меня был инфаркт. Я женился на женщине, которую действительно любил. Я прекратил употреблять алкоголь и наркотики, вернулся в школу и получил диплом. Люди, которые знакомились со мной, не знали, что у меня была лоботомия или что я провел десять лет в психиатрических больницах. Они видели большого человека — мой рост составляет два метра один сантиметр, и я вешу 150 килограммов — с большими усами и громким смехом, а моя работа заключалась в том, чтобы возить детей с особыми потребностями в школу на желтом школьном автобусе.

Они не видели человека, которого мучило темное прошлое. Затем умер доктор Фримен. Умерла моя мачеха. Мы с отцом никогда не говорили о прошлом, и теперь он тоже был в плохом здравии. Я боялся, что скоро уйдут все люди, которые действительно знали, что со мной произошло.

Поэтому я решил попытаться узнать, что со мной сделали. Я сел перед своим компьютером, вошел в интернет и набрал слова “Доктор Уолтер Фримен”.

Так началось путешествие, которое через четыре года привело меня в Вашингтон, округ Колумбия. Я встретил пару радиопродюсеров, которые делали программу о лоботомии для NPR(Национальное Общественное Радио). Они оформили для меня разрешение на просмотр архивов по лоботомии доктора Уолтера Фримена. Несмотря на то, что Фримен лично провел лоботомию у более пяти тысяч пациентов и заложил основы для десятков тысяч других лоботомий, я был первым в истории, кто пришел с просьбой посмотреть его файлы.

Архивариусы передали мне манильскую папку, на ее обложке были написаны слова: “ДАЛЛИ, Говард”.

Великая тайна моей жизни была внутри. Вопрос, который преследовал меня более сорока лет, сейчас должен был быть разрешен.