Кто может подняться на вершину

и остаться безмолвным?

Артур Шопенгауэр из Гамбурга.

Но в целом для юного Артура это было довольно безрадостное время. Где бы ни останавливалась их семья, путешествуя по странам Европы, повсюду были видны печальные последствия недавних наполеоновских войн. На улицах городов с протянутой рукой стояли искалеченные ветераны, многие городки и деревни пришли в запустение. Наполеон же никак не мог удовлетворить свою манию величия. Век, который начался надеждами Французской революции, выродился в отчаяние, ощущавшееся по всей Европе. Именно в это время родились и изощренная беспечность Байрона, и меланхоличная лирика великого итальянского поэта Леопарди. Это был, по выражению Гете, обреченный мир. Мир, в котором Бетховен в гневе разорвал титульный лист своей «Героической симфонии» с посвящением Наполеону.

Шопенгауэр остро переживал все эти события и надеялся внести свой вклад в мировую культуру. Увы, этим надеждам, похоже, не суждено было сбыться, поскольку отец рассчитывал, что он продолжит семейное дело. После путешествия по Европе Шопенгауэр вынужден был оставить мечты об образовании и стать учеником в гамбургской конторе, что стало для него источником глубокой личной неудовлетворенности, хотя и тщательно подавляемой. (В этом же возрасте схожие обстоятельства стали причиной нервного срыва у не менее упрямого Юма.)

Неожиданно все изменилось. Рано утром 20 апреля 1805 г. отец Артура взобрался на крышу склада позади их дома и бросился в канал. Причины, подтолкнувшие его к самоубийству, до сих пор остаются невыясненными. Его брак давно превратился в дурной фарс, ситуация в Европе не внушала оптимизма, перспективы семейного дела были далеко не радужными. Но решающую роль, по всей видимости, сыграла предрасположенность к меланхолии (которую унаследовал и его сын), а также наличие в роду Шопенгауэров случаев душевной неуравновешенности. (Известно, что бабка Артура по отцовской линии сошла с ума.) Однако самого Шопенгауэра никак нельзя было назвать склонным к безумию – напротив, мир еще не видел мыслителя, который бы рассуждал столь здраво.

Самоубийство, как это бывает в подобных экстраординарных случаях, замяли, чтобы не провоцировать желающих последовать дурному примеру. Семейное дело пришлось свернуть, тем более что проценты от него позволяли жить безбедно. Мать Артура, взяв с собой его младшую сестру, переехала в Веймар, известный своей бурной культурной жизнью. Восемнадцатилетний Шопенгауэр остался в Гамбурге, где продолжил работать в конторе. И хотя дело ему не нравилось, он все же чувствовал себя обязанным им заниматься. Незадолго до смерти отец познакомил Артура с эссе, написанным поэтом Маттиасом Клаудиусом и озаглавленным «Моему сыну». Стоическая отрешенность, которую проповедовал поэт, нашла отклик в душе Артура, ибо оказалась созвучной его собственным чувствам. Впрочем, это вовсе не означало, что он бесконечно предавался самонаблюдению. Как и в более поздние годы, реальная жизнь Шопенгауэра подчас шла вразрез с его сокровенными мыслями и чувствами. Именно в этот период для изучения основ коммерции в Гамбург приехал Антим, его друг из Гавра. У обоих водились деньги, и по выходным друзья посещали театры, заводя знакомства с актрисами и хористками. Если знакомства не получалось, приходилось довольствоваться «продажными объятиями шлюх».

В 1807 г. Шопенгауэр наконец нашел в себе мужество ослушаться наставлений отца и уехал из Гамбурга в Готу, где приступил к учебе в школе, надеясь получить необходимый для поступления в университет аттестат. Увы, он был слишком взрослым для школы и вскоре был исключен (за написание не слишком смешного и даже оскорбительного стишка о непросыхающем учителе). Потерпев фиаско в Готе, Шопенгауэр отправился к матери в Веймар.

За это время та успела превратиться в звезду литературных салонов. Она начала пописывать сама и даже завела дружбу с великим Гете, этим патриархом немецкой литературы, и с остроумным Кристофом Виландом, немецким Вольтером. Мадам Шопенгауэр пользовалась популярностью, однако имела дерзость отвергать все предложения руки и сердца, предпочитая замужеству независимость. Ее легкомыслие повергло сына в ужас. Впрочем, она сама также не горела желанием жить с Артуром под одной крышей, не имея намерения жертвовать новообретенным образом жизни в угоду его неудовольствию. Оба были упрямы и вспыльчивы. Время от времени происходили неприятные сцены, после которых кто-нибудь из них громко хлопал дверью. Неудивительно, что вскоре отношения между матерью и сыном испортились окончательно. Очевидно, Шопенгауэр был в ужасе от поведения матери. (Понятие шовинистического ханжества, так же как и Антарктику, еще только предстояло открыть, хотя некоторые смелые исследователи океанических глубин социальной жизни постепенно укреплялись во мнении, что таковое существует.) Вне всякого сомнения, Шопенгауэр завидовал успеху матери в столь возвышенном литературном окружении. Он презирал ее за стремление к «гениальности» (хотя лелеял в душе те же мечты). Преображение матери из супруги купца в звезду литературных салонов обострило прежде тщательно подавляемые взаимные претензии и обиды.

Все вздохнули с облегчением, когда в 1809 г. юный Артур уехал учиться в Геттингенский университет, где записался на медицинский факультет. Впрочем, вскоре он уже посещал лекции по философии. Именно здесь Шопенгауэр открыл для себя Платона и начал читать Канта, который впоследствии оказал огромное влияние на его собственную философию. Он признавал непревзойденный блеск кантианской системы и был глубоко разочарован, когда попытался изучать труды Гегеля. Вскоре Шопенгауэр уже и сам начал расправлять интеллектуальные крылья на страницах записных книжек, которые дают нам представление, с какой стремительностью он набирает силу как мыслитель и как одновременно и столь же быстро испаряется его скромность. Шопенгауэр утвердился во мнении, что на философской сцене Геттингена он – гигант среди карликов, и в 1811 г. перебрался в Берлин, чтобы учиться у Фихте, ведущего немецкого мыслителя того времени. (Четырьмя годами раньше Гегель опубликовал свою «Феноменологию разума», но на тот момент никто даже не пробовал притвориться, будто что-то в ней понял.) Увы, вскоре Шопенгауэр разочаровался и в Фихте, и в его обскурантизме. Ему нужно было нечто другое: такое же ясное, как наука, и столь же убедительное.

Тем не менее энтузиазм Фихте по поводу освободительной войны оказался заразительным для Шопенгауэра. Он даже решил вступить в армию, чтобы сражаться с Наполеоном, но в конце концов передумал и в 1812 г. занялся докторской диссертацией, озаглавленной «О четверояком корне закона достаточного основания». Работа столь же любопытна, как и ее название, и в целом представляет собой кантианское исследование четырех типов причины и следствия (логического, физического, математического и морального).

Артур вернулся в Веймар, где у Иоганны Шопенгауэр на тот момент был роман с придворным чиновником по фамилии Мюллер (который, правда, предпочитал, чтобы его на аристократический лад именовали фон Герстенбергк). Этот несчастный бергк был на двенадцать лет ее моложе и обожал писать стихи. Как и следовало ожидать, оскорбленный в лучших чувствах Артур Шопенгауэр не преминул разыграть из себя Гамлета. А вот бедняга Мюллер явно не был готов к роли Клавдия. Задетый за живое язвительными замечаниями Артура, он был вынужден вскакивать из-за обеденного стола и хлопать дверью, оставляя новоявленного Гамлета выяснять отношения с Гертрудой-Иоганной. Одно из писем матери к сыну дает представление об их разладе. «Не Мюллер, а ты сам оторвал себя от меня; твоя мнительность, твое неодобрение моей жизни, моих друзей, твое необязательное поведение по отношению ко мне, твое презрение к моему полу, твоя жадность, твои перепады настроения…» Иоганна уже начала приобретать известность как автор популярных сентиментальных романов, и это вызывало у сына лютую ненависть. Шопенгауэр знал, что в интеллектуальном плане он на голову выше матери (впрочем, она была далеко не глупая и отнюдь не ограниченная особа, как некоторые склонны думать), и вместе с тем был не в состоянии закрыть глаза на ее литературное творчество даже под тем предлогом, что оно не стоит его внимания. Судя по всему, их конфликт должен был пройти все стадии, чтобы наконец достичь финала.