знание у вашего сына само открылось и именно сейчас?.. У меня нет ответа. Возможно, его душа сама себе заранее новое воплощение выбрала. Или сбой какой-то в небесной канцелярии случился, и произошла утечка секретных сведений. Не знаю я. Но вы же не причины искать ко мне приехали, а от последствий ребёнка спасать, вот я и даю вам совет — избавляйтесь от кошки. Как минимум, не оставляйте её на ночь в одной комнате с мальчиком.

— А вы, простите, как определили, что он хомяком в следующей жизни будет? — скептически поинтересовался Лёшкин папа.

— Свой свояка видит издалека, — рассмеялась старушка. — Я в следующей жизни тоже грызуном буду. Не хомяком, правда, а сусликом. Если хотите, то и вам могу сказать, кем…

— Спасибо, не надо, нам уже пора. До свидания. Удачи вам, здоровья и всех благ.

Папа буквально вытолкал за дверь супругу и сына, хотя Лёшкину маму так и подмывало спросить, кем же в следующей жизни будет она.

— Ну зачем ты так? — надулась она, усаживаясь на переднее сиденье и пристёгиваясь ремнём безопасности. — А вдруг это всё правда?

— Серьёзно? — папа изумлённо выпучил глаза. — Ты готова поверить во всю эту бредятину про реинкарнацию и переселение душ?

— Ну ты же сам говорил, что и в чёрта лысого поверить готов. По-моему, реинкарнация намного приятнее чертей.

— Нет, если тебе очень хочется, то можешь верить, что наш сын реинкарнируется в хомяка. И Муську тоже можешь выкинуть, хотя я категорически против. Только, пожалуйста, меня не заставляй в это уверовать, ладно?

— А можно мне хомячка? — неуверенно подал голос с заднего сиденья Лёшка.

Отец в ответ только вздохнул тяжело и погнал машину обратно в город, домой.

В ту ночь Муська спала в комнате родителей, чем была крайне недовольна, поскольку привыкла дрыхнуть в ногах у Лёшки. Почти до самого рассвета она возмущённо мяукала, скребла дверь, топталась по хозяевам, а под утро выразила свой протест самым нечистоплотным образом прямо посередине комнаты. Зато Лёшка впервые за последний месяц спал без задних ног. Ни криков, ни стонов… Один раз даже засмеялся во сне.

— Видишь, сработало! — заявила мама папе, замывая пятно на ковре.

— Не только вижу, но и носом чую, — скривился невыспавшийся папа, косо глядя на невозмутимо вылизывающую хвост Муську.

— Да ну тебя… — отмахнулась от него мама. — Сегодня ещё разок попробуем. Если опять сработает, будем как-то переучивать кошку, чтоб спала у нас, а не у Лёшки.

Перспектива снова всю ночь таращиться в потолок, слушая кошачье недовольство и скрежет когтей по дверному косяку, папу не особо вдохновляла, но ради благополучия сына он готов был терпеть это издевательство столько, сколько потребуется. Ну или до тех пор, пока не начнёт ехать крыша от недосыпания. Или пока не придётся выбросить совсем недавно купленный ковёр. Или…

Всё оказалось не так уж и катастрофично. Лёшка с первого разговора понял, что Мусечке с ним спать больше не надо, а то опять кошмар приснится. Он самолично организовал пушистой подружке спальное место в комнате родителей, пожертвовав своей любимой пижамой, чтобы кошечка ночью чувствовала его запах и не так сильно расстраивалась. Муське это не особо понравилось, но душераздирающих воплей и пахучих протестов больше не было. Так, мявкала изредка под дверью, но через неделю смирилась.

Несколько раз Муське удавалось улизнуть, когда сонные хозяева по ночам вставали, чтобы посетить уборную. В такие ночи Лёшка просыпался от собственных криков весь в поту, но и это длилось недолго — где-то через полгода у мальчишки внезапно проявилась аллергия на кошек, и Мусю забрала себе одна из Лёшкиных бабушек.

Зато на хомяков аллергии не было. Без животинки в доме стало как-то тоскливо, и родители предлагали купить щенка, но Лёшка хотел хомячка. А ещё лучше — двух хомячков, чтобы у них были маленькие хомячатки. Папа, слыша это, неизменно закатывал глаза, но хомяка всё-таки купил. Одного. Да и того с трудом переносил, всё время предрекая, что «когда-нибудь эта мелкая зубастая скотина сбежит и всех перекусает».

— Твой тотемный зверь — слон! — однажды заявила ему мама.

— Это почему ещё? — возмутился папа.

— Да потому что ты Хомку боишься.

— Не боюсь я его, просто не люблю грызунов. Они такие мерзкие…

— Вот-вот. Слоны тоже мелких грызунов мерзкими считают.

— Нет, если у меня и есть тотемный зверь, то это лев! — папа гордо выпятил грудь.

— А я говорю — слон!

— А твой — крокодил!

Они не ссорились, просто шутили. В их семье никто и никогда не ссорился, тем более из-за такой ерунды, как теория о переселении душ. А Лёшка в своём Хомке души не чаял. По Муське скучал и грустил иногда, но не слишком долго — почти всё своё свободное время он посвящал новому пушистому другу. Как-то раз родители застали его запихивающим за щёки хлеб… Списали это на детскую любознательность, но задумались — кто его знает, чего там ещё от будущего хомячьего воплощения проявиться может, помимо страха перед кошками?