– Да кое-что есть. Дело в том, что покойник не просто любил грибы, он был их знатоком, сам их собирал, сам готовил. Он жарил их с луком, морковкой, с чем-то еще… Те, кто ел, говорили, что все было очень вкусно. И никто никогда не травился… Нет, честное слово, давайте встретимся, и я расскажу вам все… Хотите, я приглашу вас в кафе? Когда вам удобно?

Мне было бы удобно в любое время суток, окажись дело стоящим, а так… Даже перспектива перекусить на халяву не вдохновляла.

– Только не сегодня. Я занята…

– Хорошо. Завтра. Где и во сколько?

Ишь, какой ты упорный! А я рассчитывала отделаться от тебя сегодня. Ладно, хочешь получить отказ завтра – будет тебе завтра.

– Давайте в кафе на Белозерской. Часов в одиннадцать вас устроит?

– Вполне, – сказал он, – вполне. Значит, до завтра?

– Да, спокойной ночи!

Я положила трубку и пошла в кухню, разогревать пиццу и готовить кофе. Да уж, ну, такого подвоха от судьбы я не ожидала. Зря я успела порадоваться, что у меня появился клиент. Что это за дело такое – расследовать смерть от отравления грибами! Что там вообще можно расследовать?! Ну, отравился, ну, умер, ну, похоронили. Каждый год в грибной сезон от отравления умирает несколько десятков человек. Даже в газетах об этом пишут. Что тут расследовать и кого наказывать? Грибы? А если их ему кто-то подсунул? Нет, Родион Максимович сказал, что покойник сам их собирал и готовил. А если сам, с кого тогда спрашивать? Ну не ел бы их, остался бы жив. Да, дождалась я клиента…

Я жевала сочную пиццу и от огорчения даже не могла как следует насладиться ее вкусом. Грибы… Хм, надо же! Только что на пляже мы со Светкой говорили о них – и нате вам! Я внимательно посмотрела на кусок пиццы, который держала в руках. А ведь она с грибами! Точно: я попросила у продавщицы пиццу с ветчиной, но она сказала, что с ветчиной закончилась, осталась только с грибами. Я положила недоеденный кусок на тарелку. Что-то расхотелось мне есть эту пиццу… Заварю-ка я лучше кофе. Во всяком случае, мне еще не приходилось слышать, чтобы от кофе кто-то умер.

Остаток вечера прошел достаточно безрадостно.

Утром я проснулась в каком-то непонятном состоянии. Вчерашнее огорчение немного прошло, но осталось чувство легкой досады. Ну почему судьба не может послать мне нормальное преступление, где нормальный убийца порешил жертву нормальным способом, зарезал там или задушил? Я бы даже согласилась, если бы он утопил ее в ванной. Но что делать с грибами? А увидеться с заказчиком мне все-таки придется… Вот не хватило вчера духу отказать сразу, теперь надо ехать на встречу. Я «покачалась» немного для поднятия тонуса, выпила кофейку – это для настроения, выкурила сигаретку – это… ну, сама не знаю для чего, просто очень хотелось. И стала собираться на встречу с клиентом. Так, сегодня достаточно жарко, надену что-нибудь совсем легкое, но не слишком открытое. Майка и бриджи, легкие шлепки на ноги – и вот я уже усаживаюсь в свою «девятку».

Кафе, где мы с Родионом Максимовичем договорились встретиться, было летним. Легкие пластмассовые столики и стулья под большим полосатым навесом. За столиками сидело человек десять. Своего заказчика я вычислила сразу: он был там один, кому перевалило за тридцать, остальные – молодежь лет двадцати. Я подошла к нему и спросила:

– Родион Максимович?

Он галантно привстал, указал мне на стул: «Прошу» – и стоял, пока я садилась. Я не скрывала, что рассматриваю его. Да, я правильно определила по голосу: ему было немного за тридцать. Высокий рост и достаточно широкие плечи делали его видным мужчиной. Зачесанные назад каштановые волосы, открытый взгляд светло-карих глаз.

– Что будем пить? – спросил он. – Или вам взять что-нибудь посерьезнее?

– Бутылку колы и мороженое, если можно.

Он принес нам по мороженому, бутылку колы, два пластмассовых стаканчика. Казалось, он не торопится начинать уговаривать меня взяться за его дело. Он ел мороженое, посматривая на меня, и, похоже, тянул время. Наконец я не выдержала:

– Родион Максимович, мне, конечно, приятно находиться в вашем обществе, но хотелось бы все-таки услышать то, ради чего мы оба сюда пришли.

– Да, я понимаю, что надо вам все рассказать, просто не знаю, честно говоря, с чего начать.

– Знаете, есть такой совет: если не знаешь с чего начать, начинай с начала.

– Что ж, разумно. Ну тогда слушайте.

Родион Максимович отпил несколько глотков колы.

– Дружить мы начали еще в институте, студентами. Просто так получилось: трое ребят жили в одной комнате в общаге, а я – местный, я жил с родителями, но часто приходил к ним в гости. Мои друзья – это: Виктор Чайников, мы звали его Чайник, Иван Белобородов, для нас – Борода, и Роман Ухов, для друзей – Слухач.

– Так умер Виктор…

– Чайник, вы правильно догадались.

– А вас друзья зовут…

– Шеля. Смешно, правда? Но так получилось. Мы все называли друг друга по прозвищу, меня сначала называли Шелест, потом постепенно сократили до Шеля. Да… столько лет прошло, а мы друг друга до сих пор так и зовем… На последнем курсе все стали определяться со специальностью. Я всегда хотел быть хирургом, еще в школе мечтал. И стал им. Я работаю пластическим хирургом в частной клинике. Исправляю то, что плохо сделала природа, или увечья, полученные человеком при травмах. Я это так говорю, на всякий случай. Вам, Татьяна Александровна, мои услуги без надобности, вас природа красотой не обидела…

– Спасибо за комплимент, Родион Максимович. У меня к вам одна просьба: вы называете меня просто по имени, хорошо?

– Хорошо. В таком случае осмелюсь выдвинуть встречную просьбу: вы тоже называете меня по имени. Поверьте, я еще не так стар. Достаточно того, что в клинике пациенты называют меня по имени-отчеству. Так вот, я стал пластическим хирургом, Чайник – гинекологом, Борода – хирург в городской больнице, очень тяжелое отделение – экстренной хирургии. Ну, а Слухач у нас – уролог в поликлинике. Когда мы узнали, что он урологию выбрал, смеялись над ним, говорили, что с его фамилией ему надо быть отоларингологом. После окончания института прошло больше десяти лет, но все мы до сих пор дружим, ходим на дни рождения друг к другу, Двадцать третье февраля отмечаем и так просто встречаемся, правда, нечасто. Мы ведь по графику работаем, не всегда у нас смены совпадают или удается с заменой договориться. Ну, в общем, вы поняли. Так, что мне еще хотелось сказать? А, вот! У Чайника день рождения второго августа. В этом году оно выпало на воскресенье, у всех был выходной, и мы поехали к нему на дачу. А в самом конце июля, если вы помните, прошел дождь, в лесу грибы полезли. Чайник наш – большой любитель грибов… был. У него дача в пяти минутах ходьбы от леса, так он всегда за грибами ходил, когда на дачу приезжал, сам собирал, сам готовил, а готовил он хорошо, жены у него не было…

– Он что, женоненавистником был или как?

– Да нет, женщины у него бывают… Бывали. Все никак не могу привыкнуть… Бывали время от времени. Но жениться он не торопился. Мы всегда над ним потешались из-за этого. Фактически, из нас троих он один остался холостым. Я женат, моя Ирина преподает в гимназии математику. Иван Борода тоже женился, его жена, Юля, – педиатр, сейчас она не работает, сидит с ребенком. Роман, уролог, в гражданском браке состоял с одной женщиной, зовут Люда, она лаборант. Собирается расписаться. Так что «мальчиком» у нас был только Виктор.