– Родион, так вы говорите, что Виктор не был обидчивым? А на женщину, посмеявшуюся над его дачей, обиделся.

– А на друзей не обижался. Знаете, Татьяна, однажды, я точно не помню когда, но давно – еще дачи не было, – у Чайника также был день рождения, и Иван с Романом пришли к нему домой и повесили на дверь опознавательный знак «Чайник», ну, знаете, шуточный такой знак, его на машине сзади вешают…

– Да, видела.

– Так вот. У Чайника на двери – знак «Чайник»! Гости приходят – смеются. Я тоже пришел, увидел, засмеялся. А Чайник никак не допрет – почему мы ржем? Потом ему Иван сказал, тот выглянул за дверь… И ничего, нормально это воспринял, все смеялись…

– Хорошо, когда у человека есть чувство юмора. Виктор был хорошим врачом? Ну, там… жалоб от пациентов не было?

– Насколько я знаю, нет. А вообще, это – субъективная оценка. Что значит: хороший врач или плохой? Один пациент скажет: очень хороший, потому что его быстро вылечили. Другому лечение не помогло или у него просто настроение плохое, и он скажет, что доктор – неуч и его надо уволить. Насколько я могу судить, Виктор был хорошим врачом.

– Родион, вы мне написали телефоны ваших друзей?

– А, да, вот, – Родион отдал мне листок бумаги, на котором были записаны телефоны и адреса Ивана, Романа и брата Виктора, Федора. Я убрала листок в карман.

Мы опять ехали мимо полей, деревень, посадок вдоль дороги.

– Татьяна, вы, похоже, все-таки думаете, что…

– Я пока ничего не думаю. Вернее, никаких выводов пока не делаю. Ничего необычного, кроме стразика на чердаке, я не нашла. Но надо еще сделать анализ всех продуктов и напитков, что мы нашли на даче. Вы сразу завезете меня в лабораторию?

– Да, заедем к Борьке Рудых, это патологоанатом, вскрытие делал. Я договорюсь с ним.

В городе Родион сразу поехал в морг. Он остановил машину у ворот и зашел в дверь, а я сидела минут пять в его «Ауди» и ждала. Наконец Родион вышел и сказал:

– Так, берем все наши остатки пищи и несем Борьке, пусть доедает.

Он взял из машины мешки с бутылками, с грибами и шашлыком. Я не сразу поняла, что Родион пошутил. В морге мы пошли по коридору и остановились у двери, на которой висела табличка «Лаборатория». Родион попросил меня подождать и скрылся за этой дверью. Через несколько минут он вышел оттуда с каким-то мужчиной лет под сорок, в белом халате и шапочке, с сигаретой в руке.

– Татьяна, познакомьтесь, это Борис Ефимович Рудых, патологоанатом. Борис, это – та самая Татьяна.

– Итак, она звалась Татьяной? – Борис Ефимович пожал мою протянутую руку.

– Очень приятно, – сказала я.

– Да, со мной при жизни знакомиться гораздо приятнее, чем после!

Родион кашлянул:

– Борис Ефимович у нас шутник. Пойдемте, покурим на свежем воздухе, – сказал он, доставая сигареты.

– А с кем мне еще шутить, как не с вами? Покойники на мои шутки почему-то не реагируют. Татьяна, вы на меня внимания не обращайте, – Борис Ефимович взял незажженную сигарету в рот, – при моей работе, если не шутить – с ума сойдешь. Представьте: целыми днями – одни трупы, и все их надо резать, резать… Жуть!

Мы вышли на улицу, закурили. Борис Ефимович был невысокого роста, плотный, коренастый. Он щурил свои карие глаза и часто улыбался. Даже не верилось, что этот человек работает патологоанатомом.

– Родион говорит, вы взялись расследовать смерть Виктора Чайникова? – спросил Борис Ефимович, выпуская дым в сторону.

– Да, взялась. Хотя пока что ничего криминального я в этом деле не вижу.

– Я тоже ничего такого не нашел. В его желудке я даже грибов не обнаружил, только мясо и полведра водки. – Патологоанатом выразительно посмотрел на Родиона.

– Ну, не надо, Ефимыч, не позорь меня перед дамой. Какие полведра, всего-то по пол-литра выпили…

– Кому ты говоришь, Микеланджело? А концентрация алкоголя в крови? Сказать, сколько было промилле?

– Борис Ефимович, как же вы тогда узнали, что покойный отравился именно грибами? – спросила я.

– Да просто: в лаборатории сделали химический анализ содержимого желудка и анализ крови. Химический анализ показал, что в пище присутствуют мясо, овощи и «цэ-два-аш-пять-о-аш», а в крови нашли яд фаллоидин. Он содержится в бледной поганке, это один из самых ядовитых грибов. У Виктора практически не было шансов выжить. И еще положение усугубил этиловый спирт, в простонародье – водка. Если бы они не нажра… не напились так, Виктор почувствовал бы симптомы отравления раньше и, возможно, успел бы сделать себе промывание желудка и принять противоядие. Но большое количество спиртного затормозило процесс всасывания яда в кровь, потому что спирт всасывается раньше. Виктор не почувствовал, что отравился, а потом, когда в кровь хлынуло огромное количество яда, было уже поздно. Он либо спал в это время, либо просто ему внезапно стало так плохо, что он упал и потерял сознание. Вывод: пейте меньше, ребята! Больше шансов остаться в живых.

– А когда, по-вашему, он умер?

– Часа в три ночи, максимум – в полчетвертого.

– Значит, вы тоже считаете, что ничего криминального… Насильно его не кормили?

– Нет: остались бы следы на губах, я имею в виду, повреждения. Так что зря ты нанял частного детектива, – сказал Борис Ефимович Родиону, – только деньги потратишь.

– На то нам деньги и даются, чтобы их тратить, – философски заметил Родион.

– Ну, да, вы там, в косметологии, за маленькие носики и силиконовые… бюсты такие бабки получаете! Можете частных сыщиков нанимать. Не то что мы здесь…

– Ефимыч, что за вопрос, переходи к нам, тоже начнешь большие деньги заколачивать.

– Да куда уж мне! Я умею только в трупах ковыряться, резать да шить, ты же знаешь. А у нас клиенты неблагодарные: даже «спасибо» не говорят, не то что ваши…

– Борис Ефимович, вас к телефону, срочно! – послышался за дверью женский голос.

– Ну, все, ребята, я пошел. Будет нужда – заходите ко мне, только своими ногами, договорились? – Патологоанатом скрылся за дверью.

– Что значит – договорились?! Мы сами того же хотим, – успел сказать Родион.

Мы сели в машину.

– Куда вас теперь отвезти? – спросил мой клиент.

– Родион, а когда за результатами анализа прийти?

– Я договорился, что, когда они будут готовы, он сам мне позвонит.

– Тогда отвезите меня на стоянку, где моя «девятка», – попросила я. – И на сегодня, наверное, все. Вы мне пока не нужны, буду держать вас в курсе.

Родион доставил меня к моей машине и уехал. А я пересела в свою родную «девятку» и направилась домой. Надо было все хорошенько обдумать и созвониться с друзьями Родиона, условиться о встречах. Предстоит с ними всеми поговорить, кто знает, может, что-то и вылезет? Нашла же я стразинку на чердаке. Да и следы… Само по себе, все это очень странно. Так что хоть дело и кажется мне пока еще «чистым», но темные пятнышки на нем уже начали появляться.