документ, но сейчас эта желтовая, заверенная гербовой печатью и четкой подписью Агафьи Хрящ бумага была мне дороже денег. Впрочем деньги я тоже надеялась заполучить, при правильном подходе к сложившейся ситуации. Откашлявшись и напрягая голосовые связки я обратилась к слугам.

— Прошу внимания! Пожалуйста послушайте! Тише, я вам сказала!!! — в плотном гомоне голосов, я показалась сама себе рыбой безмолвно открывающей рот и пускающей круглые пузырики. Толпе внизу явно было наплевать на мои призывы.

Я медленно закипала, злилась на Эмму, на слуг которые были похожи на тупое стадо баранов. Злилась на обстоятельства заставляющие меня стоять на этой площадке второго этажа и чувствовать себя неудачницей, ждущей внимания. Похоже на то, что Эмме его не дождаться, но вот Ольге Николаевне Грановской, вполне возможно!

Еще вчера я заприметила огромную, словно посуду из коллекции великана, фарфоровую вазу. Она поразила меня своими размерами и изяществом росписи.

— Эх, красивая же вещь была! — мой голос ожидаемо не услышали за грохотом вазы окончившей свою хрупкую жизнь на отполированном мраморе пола.

Толпа вздрогнула и отступила подальше от множества белых осколков, которые брызнули острыми стрелами под ноги, разлетелись хищной стаей обоюдоострого фарфора.

Наступила долгожданная тишина. Все взгляды теперь были устремлены вверх, туда где за бело-розовым мрамором пузатеньких балясин, словно за революционной трибуной стояла хрупкая фигурка в черном платье вдовы.

Я усмехнулась, подняла руку, словно опытный и искушенный оратор.

— Уважаемые! Вы были преданными и надежными слугами, можно сказать партнерами моего дорогого отца. Вы служили верой и правдой мне, его дочери. Помогали преодолеть невзгоды и уважали, как справедливую хозяйку! — вдохновенно врала я, радуясь вниманию сбитых с толку людей. — Теперь наступила моя очередь отблагодарить своих верных слуг. Как вы все уже знаете, завтра будет очень непростой день. Мне кажется крайне несправедливым тот факт, что многие из вас не только потеряют работу, но и уйдут без жалованья, так как платить нечем.

Я всхлипнула и поднесла к глазам белый, кружевной платочек, который до этого теребила в руках. Жест должен был получиться красивым и трогательным. Но и переигрывать было нельзя.

— Дорогие мои! Справедливость существует! Все невзгоды придут к нам завтра, а сегодня я все еще являюсь вашей хозяйкой. Именно поэтому я разрешаю брать все, что вам приглянется. При этом соблюдайте благоразумие. Например — картины старых мастеров, драгоценности, мебель, дорогие ковры брать не рекомендую. Их легко опознать. А вот пищевые запасы из всех кладовых, постельное белье без меток, посуду из кухни, одежду попроще, отрезы тканей, дрова и уголь, что лежат на хозяйственном дворе, инструменты и домашнюю птицу, стройматериалы — именно на них рекомендую обратить ваше внимание! — я решительно рубанула рукой воздух, словно посылая всех на штурм неприступной крепости и пристально взглянула на управляющего.

Мужчина явно находился на перепутье. С одной стороны ему наверное заплатили за верную службу, за доносы и собачью службу охранника. Но с другой... Сейчас толпа ринется за законной добычей, всех не остановишь, не уследишь. А возможности то какие открываются! У него ключей то сколько! Сколько всего полезного и ценного можно унести и припрятать!

Управляющий метался между выгодой и очень большой выгодой. Очки съехали на один бок, щеки покраснели, лысина вспотела. Золотые зубы скрипели в попытке принять решение и не ошибиться. Наконец то он махнул рукой и направился к главному выходу, который мог бы пропустить стадо диких слонов, а не только десятка три-четыре слуг, что выбежали в поисках добычи еще пять минут назад.

Я тихонько рассмеялась и тоже поспешила по своим делам. У меня есть примерно сутки, что бы устроиться в этом мире как можно комфортней.

Глава вторая. У меня оказывается есть дети. Приходится менять планы

Уже через час после моей пламенной речи, которая подстрекала людей к откровенному грабежу, мирное и спокойное поместье напоминало оживленный, растревоженный муравейник. Люди деловито суетились, озабоченно тащили какие то узлы, туго набитые мешки, наспех завернутые свертки, большие корзины из которых торжествующе торчали бутылки с маслом и вином, румяные окорока, темно-красные колбасы. В ужасе надрывались квохтаньем куры, вопрошающе гоготали гуси, где-то далеко на хозяйственном дворе истошно вопили испуганные свиньи, которые видимо не хотели покидать свой уютный хлев.

За оградой поместья столпились подводы прибывшие из соседней деревни и ржавые но достаточно крепкие и резвые мобили. Именно так здесь называлось все, что двигалось самостоятельно на четырех колесах. Обыкновенные машины, но их вид был несколько странным, словно они сошли с картинок сумасшедшего художника, который поклоняется стилю стимпанк. На мобили и телеги спешно укладывали мешки с углем, пахнущие свежей стружкой, сверкающие пронзительно желтой древисиной доски, гремевшие медными боками огромные кастрюли с кухни и прочую утварь.

Я тоже не теряла время даром. Путешествовать на лошадях, трястись на допотопной повозке мне явно не грозило. В огромном гараже стояли сверкая хромированными дисками и невероятными, фантастическими деталями, мобили всех цветов и размеров. Долго не могла решить, какой же мне больше подойдет для такого далекого путешествия. Изучив карту я поняла, что преодолеть огромное расстояние на мобиле мне будет под силу. Сейчас я находилась на южном полуострове. Виднеющееся внизу, за верхушками кипарисов море, скалистый ландшафт, темно-синие горы, все очень походило на привычный и любимый Крым, и называлось очень созвучно но немного коротко — Рым. До домика завещанного мне Агафьей Хрящ в холодной Сибирии, было почти четыре тысячи километров. Именно так гласила старая и потрепанная карта дорог, которую я нашла в бардачке темно-вишневого монстра, с виду напоминающего странную смесь довоенного, шикарного мерседеса с современным микроавтобусом.

Мне пришлось немного посомневаться, глаза разбежались от такого выбора. Но все же я решила остановиться именно на этой модели, мне она показалась надежной и вместительной, к тому же мобиль стоял ближе всех к выезду из огромного гаража и ключ зажигания лежал на виду, на отполированной, сияющей мягким блеском деревянной панели.

Подняв повыше подол черного платья, поспешила в дом, грузиться мне предстояло самой. Мои так называемые слуги были заняты банальным грабежем. Потные лица, растрепанные волосы, блуждающие в поисках очередного трофея глаза, делали их похожими на одержимых зомби.

Стараясь не наступить на осколки разбитой вазы я птицей взлетела на лестницу и на повороте столкнулась с управляющим. Увидев меня мужчина обрадовался.

— Госпожа Эмма, там из города гости приехали! — его голос хрипел от поспешного шага, а руки что-то быстро спрятали за сутулую спину.

У меня